Схватка с судьбой
Шрифт:
Странный мужчина переступил с места на место и осмотрелся. И всех, кто стоял ближе двадцати саженей от него, снесло назад упругой волной воздуха. Новоявленного хайнеса и его компанию в том числе.
Риш не успел упасть, а дядя уже навис над ним, прикрывая от возможного удара.
– Ах ты Тёмный! – выругался плюгавый.
Его рыжий товарищ выразился крепче и уже нашарил обломок кирпича, чтобы запустить в паскудника. Но не успел. Землю тряхнуло так, что Риш мгновенно вспомнил незабываемое путешествие в Сумеречные горы, когда его кортеж попал под сильнейший
– Покровители…
–…взорвали…
Захлопали открываемые окна, засыпающие улицы огласил пронзительный женский крик, по мостовой зазвенели осколки стекла.
Риш с трудом перевернулся на подпрыгивающей земле и сразу же увидел мужчину в подранном плаще, всё так же спокойно стоящего на площади со своей ношей.
Дрожь прекратилась. Смолкли и крики, повисла настороженная тишина.
– Господин, вы что делаете? – тишину прорезал тонкий, почему-то знакомый голос ноши мужчины в плаще. – Дома… Вы их поломаете!
Девушка испуганно осмотрелась, и Риш увидел её лицо.
– Госпожа Лоэзия?
Что здесь делает дочь Триия Бодыя? Менее всего Риш ожидал увидеть её. Столь неожиданная встреча так поразила его, что он, отпихнув дядю, поднялся и вовсе глаза уставился на девушку. Но она быстро отвернулась, так и не узнав его. Или не рассмотрев лицо под капюшоном.
И в этот момент где-то очень глубоко под ногами раздался жуткий утробный грохот. Словно в земных недрах лопнул гигантский пузырь. Под громкие вопли мостовая по центру площади просела, и по ней зазмеилась восьмисаженная трещина.
– Тёмный дух спустился, – плюгавый суеверно осенил себя охранкой. – Боги прогневались на нас…
– Да заткнись ты! – шикнул на него рыжий.
– Это кое-кто поконкретнее… – пробормотал Риш.
Он уже испытывал этот всепоглощающий восторг перед чужой мощью. Уже чувствовал ранее, как дрожит воздух от сгущающейся силы, как с хрупкостью печенья ломаются дворцовые стены и рушатся полы.
Хаги.
Очень сильный хаги.
Недавние события промелькнули в голове, Риш припомнил участие хаги в спасении школы и подумал, что вполне возможно, что перепуганные дураки-жители могли причинить кому-то из них вред.
Мало что сравнится по ужасу с мстящим хаги.
С очень сильным мстящим хаги.
Так, что есть под площадью? Что там можно разрушить и нанести серьёзный вред? Выпустить наружу подземную реку? Нет, перекроить русло и заставить воду течь наверх не так просто, это требует подготовки, расчётов…
Трещина начала расширяться. Затряслись дома. Жители с криками спешили покинуть свои жилища. Что пытался сделать неведомый враг? Разорвать город на две части?
Трещина перестала расти, достигнув в ширину трёх саженей, и мужчина замер на краю, пристально вглядываясь в её глубину.
– Мы не со злом, – тихо бормотала Лоэзия, испуганно осматривая злые лица горожан, которые, впрочем, не торопились приближаться.
Кто-то вполголоса спрашивал про арбалет.
– Никому ничего не делать. Проследить, –
Он осёкся.
Над краем трещины что-то появилось.
Сперва он не смог понять что. Мешанина пятен, расположенных так, что разум отказывался составлять из этого что-то вразумительное. Но, когда это «что-то» появилось из недр земли полностью, он с удивлением понял, что хаги «отрыл» довольно крупную медведицу, на спине которой кто-то сидел.
Зрелище настолько нереалистичное, что даже перепуганные горожане замерли в ошеломлении, заподозрив, что они всё ещё спят.
Медведицу аккуратно опустили на мостовую, и она совершенно спокойно обозрела вытянутые от удивления лица и села. Её седоки сползли на мостовую.
– Ёрдел?
С ещё большим удивлением Узээриш узнал Майяри. Перемазанную в земле, заплаканную, с разодранными в кровь руками. Лицо её искривилось, и она, расплакавшись горько, как маленькая девочка, потянулась руками к мужчине. Тот шагнул к ней и замер, когда девушка обняла его ноги и зарыдала.
Медведица тем временем деловито перевернулась набок и лизнула макушку своего второго седока.
Сердце Риша оборвалось, а внутри яростно встрепенулся сов.
– Зиш!!!
Мужчина бросился к брату.
Спокойная медведица в мгновение ока пришла в ярость, оскалила внушительные зубы и мощным ударом лапы отшвырнула мужчину, наградив его плечо тремя кровоточащими полосами. Перепуганный Зиш, вскочив, побежал к брату, ревя в голос и размазывая сопли по щекам. Его медведица останавливать не стала. Более того, посмотрев, как перепуганный и злой от страха брат кутает мальчишку в рваный плащ, потеряла к ним интерес и, вразвалочку приблизившись к Майяри, плюхнулась на бок, прижимаясь своим могучим тёплым телом к её дрожащей спине.
– Мой Ранхаш… мой Ранхаш… – сквозь зубы выла Майяри.
Ёрдел посмотрел вглубь разлома и положил на голову сестры тяжёлую ладонь, решив не говорить ей, что её Ранхаш уже ползёт наверх. Пусть плачет. От слёз становится легче. Пока он доползёт, ей станет совсем легко.
– Майяри, что произошло? – Лоэзия попыталась спуститься со спины Ёрдела, но тот, привязав её к себе силами, не сообразил, что это слабое копошение – желание освободиться.
На другом конце площади маленького хайрена уже закутали в более добротный плащ дяди, и Риш, сидя прямо на мостовой, укачивал его, бессвязно бормоча слова утешений.
Горожане, растерянные и оробевшие, мялись по краям площади. Кто-то вернулся в дом, обнаружил, что растрясло не так уж сильно – переночевать сойдёт, – и опять завалился спать.
– Да они оттуда аки тараканы! – воскликнул кто-то, когда из трещины вдруг показалась когтистая рука, а затем и лохматая серебристая голова.
Увидев Майяри, Ранхаш чуть ли не одним рывком вылез наружу и бросился к ней.
– Ранхаш! – отчаянно взвизгнув, Майяри обхватила его руками, едва не столкнув обратно в трещину (но Ёрдел заподозрил, что после такого падения муж сестры мог больше не подняться).