Шведская сказка

Шкваров Алексей Геннадьевич

– Пуумала? Почему Пуумала? Там же этот, Пайво. – мысли путались в голове.

– У вас нет возражений, полковник? – Гастфер подошел вплотную. Стединк ощутил свежий запах одеколона, и ему нестерпимо захотелось умыться, скинуть с себя провонявший потом мундир, погрузиться в прохладную ванну, переодеться в чистое. Грязь собственного тела была даже нестерпимее усталости. Только бы уйти отсюда.

– Нет, барон! Я не возражаю. – Пробормотал Стединк.

– Тогда не смею вас задерживать! – Гастфер отвернулся от него к отряду. – Адъютант, карту! Смотрите внимательно, - бригадира обступили, - переправляетесь здесь, в безлюдном месте, а здесь, - палец ткнулся в точку на карте, - здесь, близ

Пуумалы, наш пост.

Последних слов Гастфера Стединк уже не слышал, мысленно он уже предвкушал ванну и спать, спать, спать…

***

Караульный Саволакского полка Микко Пекканнен старательно боролся со сном. С тех пор, как убили старого капрала Иохолайннена, и вместо него назначили этого Вессари, сладкая жизнь кончилась. Со стариком договориться было просто, сказал жене, та вина хлебного нагнала, отнес капралу подношение и все тут. Сиди себе на хуторе, хозяйством занимайся. А как застрелили капрала, так всех в строй поставили. Нет, Пекканнен не обижался на Пайво. Служба! Он понимал. Второй десяток лет сам тянул лямку солдатскую. Батальон-то их поселенный, особо повинностями не отягощен. Войны никто и не хотел. Мало ли там, в Стокгольме, воду мутят… Им финнам, да карелам, эта война и даром не нужна. Русские сами по себе, они сами по себе. Вон в прошлую войну, отец еще сказывал, опять задрали русских, чем кончилось? Новой границей! Да побили скольких… хутора разорили, скотину забрали. Где были эти шведы? Бежали до самого Гельсинфорса, а там и сдались. Вместе со шведами и финские полки отступали. Отец Пекканнена шел до последнего с ними. Многие финны по дороге еще сбежали, а тот нет! Присяге верен оставался. А в Гельсинфорсе встали лагерем, а русские со всех сторон. Ну и сдали их генералы. Правда, русские бумагу финнов подписать заставили, что воевать более против России не будут. И по домам распустили.

А ныне опять вот шведы вознамерились нападать на русских. А платить-то, кто будет? Финны! С мыслями невеселыми задремал Микко, а потому не мог видеть, как через пограничную протоку переправились двое. Из воды вышли, осмотрелись, и к нему крадучись направились. Блеснуло холодно лезвие, и отлетела тихо к Богу душа Микко.

Двое вернулись на берег и негромко свистнули. С той стороны, послышалось лошадиное всхрапывание и, раздвигая конскими грудями прибрежные кусты, в воду спустилось три десятка всадников, держа в руках узелки с одеждой и оружие. Две лошади без седоков они вели за поводья. Кони легко преодолели протоку, вынося всадников на противоположный берег. Там все оделись, пока кони стряхивали воду со своих грив.

Петр проснулся от грохота выстрелов. Рывком поднял себя, в полумраке комнаты нащупал один пистолет, потом другой, засунул за пояс, вытащил палаш из ножен и как был в одних штанах, да рубашке вылетел на улицу. Еще было сумеречно. С окраины, где располагался его караул, опять послышались выстрелы. Он метнулся сначала к крыльцу господского дома. Постучал сильно. Открыла испуганная Мария.

– Что там, Пайво? Что случилось?

– Не знаю! Но я умоляю вас и Хельгу никуда не выходить из дома и никому не открывать. – Мария скрылась за дверью, а Веселов изо всех сил побежал на околицу. Выстрелы продолжались.

На улице он заметил, как навстречу ему скачут семь или восемь всадников. Веселов тут же свернул в сторону и пользуясь полумраком спрятался в кусты. Кажется, его не заметили. Петра поразило то, как выглядели эти всадники. Они были очень похожи на наших казаков. Но это были не казаки! Он слишком часто видел их рядом с собой, все долгие годы, что служил под началом Суворова. Генерал с любовью относился к этим сынам Тихого Дона, и считал

их самой превосходной легкой конницей. И Петр не мог сейчас ошибаться. Послышался топот копыт, и Веселов осторожно выглянул на дорогу. По улице скакал один из этих «казаков». Петр положил на землю палаш, нащупал какую-то корягу и, выждав момент, когда всадник поравнялся с его кустом, выскочил и ударил изо всех сил. «Казак» рухнул на землю, а испуганный конь, шарахнулся в сторону и умчался вдаль по улице.

Веселов моментально навалился на всадника. Схватил его за грудки и заставил подняться полуобмякшее тело:

– Ты кто? – спросил по-русски.

Тот бормотал что-то на другом языке, не в состоянии придти в себя.

– Шведы! Под казаков вырядились! Опять они! – догадался Петр. Сзади послышался опять топот копыт. Веселов обернулся. К ним приближались еще два «казака». Левый прицеливался на ходу из пистолета, а правый размахивал саблей. Но им мешал швед, которого Петр держал в руках и прикрывался его телом от них. Оглушенный постепенно приходил в себя и начинал двигаться. Наконец, тот, что был с пистолетом тщательно прицелился, но Петр успел нырнуть под противника и прогремевший выстрел не причинил никому вреда, зато второй, изловчившись попытался достать Веселова саблей, но в результате рубанул по своему. Швед дико заорал, и хлынувшая из него кровь залила Петра. Тогда он отшвырнул ненужное ему уже тело и рванул из-за пояса оба пистолета. Один выстрел, другой… Теперь на дороге валялось трое.

Опять послышались выстрелы.

– Видно караул мой еще бьется! – мелькнула мысль. Невольно назад обернулся, куда проскакали те, первые. Но с той стороны было пока тихо. – Как там Мария с Хельгой? – Нашарил в кустах свой палаш и побежал на околицу.

Из его караула было пятеро убито, двое ранено, но три финна еще отчаянно отстреливались. Им помогали те, кто был ранен – перезаряжали ружья. Нападавшие, человек пятнадцать, залегли вокруг их домика и стреляли по окнам. Задворками, ползком, стараясь не попасть на глаза атакующим, Веселов добрался до двери и постучал, крикнув:

– Это я, Пайво! Откройте!

Дверь немедленно открылась, и он перевалился через порог. Трое, сжимавших в руках ружья, финнов окружили капрала.

– Русские напали!

– Казаки! – уточнил другой.

– Вранье! – отрезал Веселов и осмотрелся. Вся комната была наполнена пороховым дымом. Четверо убитых лежали на полу, двое раненных, один в ногу, перезаряжал ружья, другой, тяжелый, лежал в углу и тихо стонал. – Куда его? – спросил.

– В грудь! – ответили. И сами спросили:

– Почему вранье? Мы сами их видели!

– Потому что это опять шведы. Я убил троих.

– А сам ранен? – молодой солдат показал на залитую кровью рубаху Веселова.

– Нет, это чужая.

– Что, как в тот раз, когда убили Иохолайннена? – спросил другой финн.

– Да! – кивнул головой, - только эти ряженые. В казаков.

– Понятно. – Все опустили головы.

– Сколько шведов? Не видели?

– Не знаю! – ответил молодой солдат, кажется его звали Нурминнен. – Много!

– Они понимают по-фински?

– Вряд ли. – Сказал Нурминнен.

– Тогда попробую по-немецки! – Веселов подполз к окошку и попытался выглянуть. Раздался выстрел, вжикнула пуля и в щеку больно вонзилась высеченная ей щепка. Веселов отпрянул, вырвал занозу, тут же хлынула горячая кровь. Размазал рукой по лицу. Еще раз приблизился и крикнул по-немецки:

– Эй, вы там! Мы знаем, что вы шведы, и вы стреляете по солдатам шведского короля. Уходите отсюда!

Снаружи затихло. Выстрелов пока не было. Видно шведы понимали немецкий и совещались, что делать дальше. Не давая им опомниться, Веселов закричал опять.