Сибирская эпопея XVII века
Шрифт:
В 1630-е годы по Вилюю и Леие прошло еще несколько групп ясачных сборщиков из Маигазеи, поставивших несколько острожков и зимовий, вокруг которых, в свою очередь, возникали зимовья торговых и промышленных людей, хлынувших в Приленский край после похода А. Добрынского и М. Васильева.
В 1633 г. «на захребетные реки Чону и на Вилюй и на Лену» отправилась новая тобольская экспедиция (38 человек) во главе с Воином Шаховым. Разделившись на несколько мелких групп, этот отряд в течение 6 лет сооружал зимовья в Вилюйском крае, взимал ясак с тунгусских и якутских племен и «десятую пошлину» с русских промышленников [18, т. 3, ч. 1, с. 151; 153, с. 13–26].
В то же время отряды служилых и промышленных людей успешно продвигались
В 1627 г. 40 казаков во главе с Максимом Перфильевым, добравшись по Верхней Тунгуске (Ангаре) до Илима, взяли ясак с окрестных бурят и эвенков, поставили зимовье и через год вернулись степью в Енисейск, дав толчок новым походам в северо-восточном направлении.
В 1628 г. на р. Илим отправился Василий Бугор с 10 казаками. По Идирме они дошли до Куты, а пустившись по ней, попали на Лену и, собирая ясак, проплыли до р. Чаи. В 1630 г. Бугор вернулся в Енисейск, оставив для «службы» в зимовье у устья Куты двух, а у устья Киренги четырех человек.
В 1630 г. был построен Илимский острог у волока на Лену — важный опорный пункт для дальнейшего продвижения на эту реку.
В том же году енисейский воевода С. Шаховской отправил на Лену «для государева ясачного сбору и острожные поставки» сравнительно хорошо оснащенный отряд под предводительством Ивана Галкина. Тот весной 1631 г. добрался до Лены (открыв с Илима на Куту еще более короткий путь) и проплыл до «Якутской земли», где встретил сопротивление пяти объединившихся князцов. Галкину, однако, вскоре удалось подчинить их, после чего он предпринял походы по Алдану, а также вверх по Лене, собирая ясак с якутов и тунгусов и отражая нападение отдельных родовых объединений.
Летом 1631 г. на смену Галкину прибыл с дополнительным отрядом в 30 человек стрелецкий сотник Петр Бекетов. Он стал посылать служилых людей вверх и вниз по Лене и, используя как силу оружия, так и незаурядный дипломатический талант, привел «под государеву руку» еще ряд бурятских, якутских и тунгусских родов, а для закрепления успехов в соответствии с царским указом в 1632 г. поставил наконец острог (будущий Якутск) в центре Якутской земли (в наиболее заселенном ее районе).
Вернувшийся с прежними полномочиями на Лену И. Галкин в 1634 г. приказал перенести острог на более удобное (менее затопляемое) место и, собрав значительные по местным масштабам военные силы из служилых и скопившихся в острожке промышленных людей (всего до 150 человек), предпринял энергичные действия по упрочению в Якутии позиций царской власти, опираясь для «усмирения» «немирных» князцов на тех якутов, «которые государю прямили».
Слухи о богатствах ленских земель стали привлекать людей из самых дальних мест, причем не только промышленных, но и служилых. Так, из Томска на Лену в 1636 г. был снаряжен отряд в 50 человек во главе с атаманом Дмитрием Копыловым. Томские служилые, несмотря на противодействие енисейских властей, добрались до верховья Алдана, где основали Бутальское зимовье. Оттуда 30 человек во главе с И. Москвитиным отправились дальше на восток. Они поднялись вверх по Мае, перешли через горный перевал на Улью и по ней в 1639 г. первыми из русских вышли на простор Тихого океана.
В построенное на Улье «зимовье с острожком» казаки в течение двух лет складывали соболиные меха и одновременно обследовали морское побережье от р. Таун на севере до р. Уды на юге. Помимо богатой «соболиной казны», казаки Москвитина доставили сибирским воеводам ценные географические сведения, и в частности одними из первых рассказали о народах Амура [18, т. 3, ч. 1, с. 152; 153, с. 27–44; 123, с. 50–53].
На Алдане отряд Д. Копылова был втянут в межплеменной конфликт, который привел к вооруженному столкновению с находившимися по соседству енисейскими служилыми людьми, и это не явилось случайностью. На Лене в те годы, по выражению С. В. Бахрушина, «царила полная анархия»: там хозяйничали
В Москве скоро узнали, что «меж себя у…служилых людей… бывают бои: друг друга и промышленных людей…побивают до смерти, а новым ясачным чинят сумнение, тесноту и смуту и от государя их прочь отгоняют».
В ходе продвижения русских на восток такая ситуация складывалась и в некоторых других районах [101, с. 95–97]. Она не на шутку встревожила царское правительство, ясно увидевшее в перспективе серьезные убытки, и оно решило запретить самовольные походы на Лену из сибирских городов и создать на ленских землях самостоятельное воеводство. В 1641 г. Якутский уезд, став главной базой освоения Восточной Сибири, по мере присоединения новых «землиц» непрерывно расширялся и к концу XVII в. превратился в самый обширный уезд Русского государства, охвативший фактически весь северо-восток Азии [153, с. 43–48; 58, т. 2, с. 48].
* * *
В истории мировых географических открытий достойное место занимает достижение русскими естественных границ Восточной Сибири на севере и северо-востоке, ставшее возможным благодаря интенсивному развитию в XVII в. полярного мореходства.
Главной целью арктических плаваний в Сибири XVII столетия являлось достижение по морю устьев рек, по которым можно было подняться до богатых соболем участков таежной зоны. Вместе с тем внимание мореходов как из промышленных, так и из служилых людей привлекали «корги» — лежбища моржей, изобиловавшие драгоценным рыбьим зубом». Первые разведывательные плавания по морю нередко совершались на небольших судах, построенных непосредственно во время походов кустарным способом самими служилыми и промышленными людьми. Позже в морские путешествия обычно ходили уже на специально приспособленных для «морского хода» кочах[4].
Первым из достоверно известных плаваний вдоль восточносибирского побережья явилось путешествие из Енисея на Таймыр в устье Пясины в 1610 г. двинского торгового человека Кондратия Куркина (Курочкина). Однако, основываясь на косвенных данных, можно полагать, что Куркин шел по уже хорошо известному пути. О раннем ознакомлении русских с побережьем Таймырского п-ова может свидетельствовать и находка в 1940–1941 гг. на о-ве Фаддея и в заливе Симса остатков погибшей русской экспедиции. Большинство историков, основываясь на нумизматических данных, датирует ее 1615–1620 гг. и рассматривает в качестве бесспорного доказательства приоритета русских в достижении северной оконечности Евразийского материка [12, с. 14–15; 77, с. 114–115].
Наиболее широко полярное мореходство развернулось после присоединения ленских земель. В 1632 г. за полярным кругом было основано Жиганское зимовье — важный опорный пункт для походов на «дальние заморские реки». 3 1633 г. оттуда на р. Яну был отпущен «по челобитью» партией служилых и промышленных людей мангазейский служилый Иван Ребров. Снарядив экспедицию за свой счет, Ребров и присоединившийся к нему енисейский служилый Илья Перфильев спустились по Лене к морю и, направившись к востоку, достигли Яны, где соорудили острожек. Перфильев вскоре с добытым ясаком отправился в Енисейск, а Ребров в течение 7 лет «проведывал» новые земли. Он совершил морской поход «на Индигирскую реку» и поставил там два острожка. В 1641 г. этот «первооткрыватель юкагирской земли» доставил богатый ясак в Якутск, а в следующем году вновь был направлен к побережью Ледовитого океана, достиг морем р. Оленек (к западу от Лены), где «срубил» зимовье и прослужил до 1647 г.