Сибирский эндшпиль
Шрифт:
– Другими словами, это кредитная система для подкупа охраны.
– Точно.
– И сколько это стоит?
– Недешево, должен признать. Но мы ведь и не говорим о самом надежном в мире вложении денег.
– А если он влипнет?
– В каждом деле есть неоплаченные долги. Цена высока и потому, что потери приходится как-то возмещать.
– А если кто-нибудь забудет расплатиться, когда выйдет?
– Я бы очень советовал помнить об этом.
Мак-Кейн замолчал. Они дошли до барьера из проволоки в пяти футах от стены и направились обратно. С возможностью подкупить охрану, офицеров
Он сунул руки в карманы, обдумывая ситуацию, в которую он мог попасть. Если офицер ничего не узнает, то Мак-Кейн потеряет в лучшем случае немного денег из игры "Монополия", а Кооператив забудет и думать о повторении сделки. Если он получит то, что искал, а рубли не появятся в банке в Москве - это проблема этого офицера, а не Мак-Кейна. Каково участие в этом Скэнлона, удивился он. Ирландец не скрывал того, что сотрудничал с террористическими группировками, и Мак-Кейн уже поместил его в категорию людей, способных, несмотря на внешнее дружелюбие и рассчитанную болтливость, в случае необходимости действовать безжалостно: убийца. А вовсе не тот, кто делает приятное людям просто так.
Они вернулись к поющей группе и там остановились.
– А что ты с этого имеешь?
– поинтересовался Мак-Кейн. Ты в доле или как?
Скэнлон пожал плечами, бесстрастно глядя вперед.
– Человек должен зарабатывать на жизнь.
– Тон был уступчивым.
Мак-Кейн глубоко вздохнул.
– Ладно, считай, что я в деле. Где мне расписаться?
– Не волнуйся. Скоро услышишь.
14
На следующее утро четыре азиата из Сибири, живших в центральной части камеры, забастовали. Они принадлежали к разным национальностям и сектам, но у них был общий религиозный запрет, свиньи. Они забастовали, когда их назначили чистить свинарник в одном из агросекторов. В этот день была очередь Мак-Кейна убирать в камере, со Скэнлоном в мастерской работал кто-то другой.
Тряпки и порошок хранились в умывальной комнате в конце камеры, но порошок кончался. Мак-Кейн переписал, что ему нужно, и, взяв картонную коробку, отправился на склад. Когда он вышел из умывальной в камеру, азиаты все еще сидели на своих койках, а в центре комнаты стоял увещевающий Лученко:
– Давайте обсудим это спокойно. Будьте честны со мной и я буду честен с вами...
Его слова адресовались к высокому узбеку со светлой кожей, Ирзану, который, похоже, был зачинщиком. Майскевик, как всегда, стоял на несколько шагов сзади, руки сложены на груди, хмурый и молчаливый.
Новость о забастовке быстро распространилась, и когда Мак-Кейн вышел на площадку блока, он увидел столпившихся заключенных из В-3 и других камер, молчаливо демонстрирующих свою солидарность с азиатами. Рядом стоял офицер с несколькими охранниками и уговаривал их разойтись и не мешать. Мак-Кейн вышел из блока и направился по улице Горького к складу, находящемуся в центре.
– Уже устроились?
– окликнули его сзади. Мак-Кейн обернулся и увидел, что следом
Мак-Кейн подождал Сэрджента и они пошли дальше уже вместе.
– Да, я уже привык. Даже к этим жутким азиатским играм. Почему никто не научит их играть в пристойную игру, футбол, например.
– Вы имеете в виду футбол?
– Ну, наш футбол, американский... Национальная Футбольная Лига, Супер-Боул.
– Ах, это!
– Сэрджент фыркнул.
– Я не понимаю, почему вы вообще называете это футболом.
– То есть?
– Начать с того, что это не шар (Football - Foot означает "нога", а Ball - "шар", "мяч" - прим. перев.), правда? Если быть до конца логичным, это сфероид около фута длиной. И при чем тут ноги, если большую часть игры эту штуку перебрасывают руками?
– Скажите, откуда вы?
– Челтэнхэм, с запада. Бывали там?
– Там - нет. Я был в Англии только пару раз. Мне нравятся ваши города, там все еще можно ходить по улицам пешком. Не то, что у нас города превратились в аэропорты.
– Ходить необходимо. Другого пути передвижения нет.
В этот момент они услышали марширующих в ногу охранников, звук стал громче и через секунду взвод, возглавляемый капитаном, вышел из-за угла и прошел мимо них к блоку В. Мак-Кейн проводил их сердитым взглядом.
– Что-то происходит.
– заметил Сэрджент. Очевидно, новости о последних событиях в блоке еще не дошли до него. Мак-Кейн коротко рассказал ему, в чем дело, затем оставил его на перекрестке и свернул в коридор, ведущий вглубь Центра.
Он прошел мимо нескольких мастерских, прачечной, и свернул на склад, где протянул коробку кладовщице вместе со списком необходимого. Кроме кладовщицы, там было еще две женщины. Мак-Кейн чувствовал, что они разглядывают его. Подумав, он повернулся и поздоровался с ними коротким кивком головы.
– Привет.
Та, что повыше, с черными, туго стянутыми волосами, смерила его бесстыдным оценивающим взглядом. Она было ничего себе, но лицо было жестким.
– Я вас раньше не видела.
– Вы всех здесь знаете?
– Нет, но я запоминаю лица.
– Что это у вас за акцент?
– спросила вторая, полненькая рыжая курносая девушка. Они обе говорили, как русские.
– Американский.
– Американец!
– Высокая выглядела удивленной.
– Это редкость. Вы новенький, да?
– Честно говоря, да.
Она надула губы и протянула руку, двусмысленным жестом потрогав верхнюю пуговицу на рубашке Мак-Кейна.
– У вас здесь много друзей? Я имею в виду - близких друзей. Их можно завести. Хотите?
– Не знаю. Мне сейчас некому даже позвонить - телефон еще не провели.
Пухленькая захихикала. Высокая махнула рукой в сторону появившейся из склада огромной женщины, грохнувшей коробку на стойку.
– Скажи Ганне, в любое время. Всего пятьдесят зачетов на бирже. За восемьдесят можно взять даже двух девушек и хорошо провести время.