Сибирский эндшпиль

Хоган Джеймс Патрик

Ко покачал головой и захихикал коротким отрывистым смехом, словно больше не в силах сдерживаться.

– Только, видишь ли, КГБ не имело к этому ни малейшего отношения, хе-хе-хе-хе... Я только сделал это признание, после того, как все уже случилось.

– Вы хотите сказать, что не работали на КГБ?

– Нет. Это вероятно, первый случай в истории мирового шпионажа, в котором они в самом деле были неповинны, хе-хе-хе-хе... и никто им не поверил!

Мак-Кейн улыбнулся и снова взялся за грабли.

– Ну и?

– Ну и КГБ похитило

меня, чтобы быть уверенными, что я больше не выкину такую штуку. И вот я здесь.

Подъехал грузовичок с новой порцией смеси, и они пошли к мешалке на другом конце рабочей площадки. Один из охранников подошел к ним поближе, проверил, чем они заняты и снова вернулся. Какое-то время они работали молча. Потом Мак-Кейн сказал:

– Скэнлон сказал, что я должен поговорить с вами.

– Да?

– Вы не слышали о комитете побега, там, в Замке?

– В Замке можно услышать обо многом...

– Как вы думаете, это вообще возможно - убежать отсюда?

– Говорят, что все возможно...

Мак-Кейн понял, что сейчас придется постараться. Он решил избегать острых углов.

– Если бы существовал комитет побега, если бы выбор был за вами кому бы вы поверили?

– У меня сложилось впечатление, что ты уже решил это для себя.

– А кто опасен? Кого бы вы вычеркнули?

Ко промедлил с ответом, и Мак-Кейн подсказал:

– Я не имею в виду Лученко и эту шайку из конца камеры. Для начала Нолан и остальные.

Ко нахмурился.

– Я не убежден, что Нолан - один из них, - ответил он наконец.
– Я не сомневаюсь, что он истинный правоверный, но это не значит, что ему достаточно доверяют, чтобы сделать подсадным. Их лидеры с подозрением относятся с истинным марксистам. Сталин не обрадовался предложению Берии вербовать прямолинейных идеалистов из английских университетов в тридцатых годах. Он считал, что люди, способные поверить в такую ерунду, не могут быть надежными шпионами.

Ну, по крайней мере Ко заговорил. Мак-Кейн решил продолжать.

– А что движет такими, как Нолан?

– Страх свободы.

– Это звучит непривычно.

– Нет, если ты задумаешься над этим. На своем пути человечество развивается на пути к индивидуализму. Слияние западной философии индивидуальной свободы, связанных с этим экономических принципов, и собственной культуры - пожалуй, величайшая вещь, когда-либо происшедшая в Азии. Это та сила, которая создает двадцать первый век.

– Старая добрая американская система.

– Да. Но никто не говорил, что она должна навсегда остаться в Америке. В любом случае, родилась она в Европе.

– О'кей.

Ко продолжал:

– Иногда социальные изменения происходят слишком быстро, чтобы люди успевали к ним приспособиться. Когда это случается, люди чувствуют себя в опасности, им начинают угрожать силы, которых они не понимают и не могут с ними справиться. Поэтому они пытаются избежать их, повернув часы назад. Ранние общественные системы, феодальные системы подавляли

индивидуальность, но взамен они предлагали безопасность и стабильность. Ты знаешь, кто ты, откуда ты, и что от тебя ждут. Как в семье, где авторитет семьи ограничивает, но и защищает.

– Но дети вырастают.

– Да, и люди тоже должны расти. Но когда перемены слишком быстры, и оставляют их в изоляции, люди поворачиваются к авторитаризму в поисках уверенности и безопасности, которые они потеряли. Начиная с подъема реформистских религий Лютера и Кальвина, когда разрушался европейский феодализм. Средние классы сбивались вместе, чтобы отдаться под власть всемогущего Бога, мощь которого защитит их.

– И то же случилось с Германией и нацистами, - заметил Мак-Кейн, махая граблями.

– Точно. Они были не готовы стать страной либеральной демократии, которую союзники попытались сделать из них в 1918. Они искали такую власть, к которой привыкли, сильного лидера, который возьмет на себя ответственность и будет принимать решения, - Ко пожал плечами.
– Они нашли такого.

Он оторвал руку от грабель и широким жестом показал на всю колонию вокруг.

– То же самое относится и к этому советскому политическому монстру. Прогрессивная? Да-да! Ничего подобного. Это последний реликт вымирающего общества.

– Похоже, вы со Скэнлоном много говорили об этом.

– А разве ирландцы не любят пофилософствовать о жизни, "которая значит все"?
– ответил Ко.

Мак-Кейн разогнулся и вынул из кармана штанов платок, чтобы вытереть пот со лба.

– Кстати о Скэнлоне, - напомнил он. Четыре дня назад он сказал мне...

Ко оборвал его жестом руки.

– Не трать время на долгое вступление, - он кивнул головой в сторону грузовичка в сотне ярдов у них за спиной. Там лежала их одежда, инструменты, пакеты с завтраком. Когда будешь брать свою куртку, посмотри во внутреннем кармане. Там ты найдешь кое-что, что поможет ответить на многие вопросы. Смотри на это, как на жест доброй воли со стороны комитета побега. Они считают, что у вас может быть общие области сотрудничества. И у меня сложилось впечатление, что так же думаешь и ты.

– Значит, он все-таки существует?

– Конечно.

– Но как?...

Ко улыбнулся и покачал головой.

– Никогда не задумывайся, откуда я знаю то, что знаю. Давайте лучше скажем, мистер Эрншоу, что мы оба что-то да понимаем в разведке.

28

Когда на педаль газа жмут сильнее, машина едет быстрее. В пределах нормальной работы мотора его мощность плавно меняется вместе с нажатием педали. Математическое отношение, связывающее эти два фактора, называется "линейной функцией". А вот когда плавно нажимают на курок пистолета, то это, без сомнения, нелинейная функция; не происходит ничего, пока курок не доходит до предела, а потом даже самое малейшее увеличение давления приводит к резкому и выразительному изменению системы - пистолет стреляет.