Сидящее в нас. Книга третья
Шрифт:
– Чего это ты его костеришь? – подняла брови Стутти, приглаживая волосёнки на голове прижавшейся к ней девчонки. – Будто неродного.
– Потому что дурак, – вздохнула Челия, наматывая на палец выбившийся из причёски Двуликой длинный седой локон. – Не захапал вовремя мою няньку. А это дерьмище захапало.
– По губам бы тебя нашлёпать, – ответила ей вздохом Стутти. – Да бестолку.
– Попе тоже не больно, – на всякий случай напомнила демонюшка.
– Вот и жаль, – проворчала Нанти, стараясь изобразить на лице гнев и непреклонность.
Только вот предательские
– Хоть с толком прогулялись? – осведомилась у Таюли Ринда, задумчиво почёсывая подборок.
– Бестолку, – раздражённо бросила Трёхликая, расплетая растрепавшуюся косу.
– Рассказать не хочешь?
– Я расскажу! – запрыгала на месте Челия. – Я лучше знаю, что надо знать!
К удивлению Таюли, подруги её инициативу не пресекли. К удивлению самих подруг, малышка весьма толково и почти последовательно выложила им всю историю их путешествия за братом Каюри. Которая тоже нянька и тоже замечательная. Потому что знает, кого правильней любить – не то, что всякие там прилипалы к ледяным говнюкам. За говнюков нахалка-таки словила затрещину. За рассказ удостоилась дружной искренней похвалы.
Всё это время висящий над плечом Стутти БАГ преспокойно пялился на Лиату, и не думая нападать на врага. То ли Двуликая удерживала, то ли сам успел привыкнуть к неправильной ситуации, пока спасал демонюшку от неё самой. И в Таюли вновь всколыхнулись сомнения по поводу оглушительной и неистребимой ненависти демонов друг к другу. Вот, пожалуйста, сидят на одной скале, как миленькие. Войны от этого не произошло – даже пошипеть друг на друга не затруднились. Ещё и какой-то интерес к залётному гостю проявляют – конечно, если это не разыгравшаяся фантазия.
– И не дали мне всех спасти, поганки! – возмущалась, между тем, Челия, ища сочувствия у Двуликих. – А я им не барахло какое-то. Я же старательно старалась. Исстаралась вся. Испугалась тоже вся. И ЗУ буянил, чуть драться не полез. А он больно дерётся. А я тоже не дура зазря вверх тормашками висеть.
– Ты просто чуть-чуть поторопилась, – не поддержала её претензии Нанти. – Нужно было сделать то, что сделали твои подруги.
– А чего они сделали? – деловито уточнила Челия, приготовившись получить новую порцию полезных знаний.
– А что они сделали? – в свою очередь уточнила Ринда.
– Так я же говорила, – удивилась скудости её памяти демонюшка и вдруг поскребла подбородок: – Вылезли и накостыляли всяким поганцам. Заставили их камни таскать. Ой! – пискнула она, сообразив, о чём ей толкуют. – Что-то я плохо тогда подумала. Или мало. А вы чего молчали?
– А нас там не было, – с трудом удержалась от смеха Рыжая.
– Ну и что? – обиделась Челия на то, что сморозила глупость, и надулась: – Подумаешь, какая умная! А я тебе тоже не дура! Я учусь! Мама говорит, что я вообще очень умная! И Таюли говорит! И Каюри! И… все-все-все! только Сэлия с Гаэлией не говорят. Потому, что дуры, – резко оборвав истерику, сокрушённо поделилась капризная мозглячка. –
– И не говори, – вкрадчиво поддакнула Нанти, перемигнувшись со Стутти. – Это ваше заморье сплошное дерьмо.
Ринда хмыкнула. Рыжая хихикнула. Таюли улыбнулась. Челия, прочитав мысли подначницы, вновь разобиделась. Выпучилась на обидчицу, зашлёпала губёшками, подыскивая самые обидные обзывалки в своей обширной коллекции. Будь Нанти простой женщиной, Лиата не стала бы миндальничать: учинила бы обидчице какую-нибудь пакость. Но с Двуликими такими вольностями не разбрасываются. Стоит потребовать у демона расправы, мигом повиснешь вниз головой: брыкаясь и вереща. Это с нею ЗУ обращается, как попало, а Двуликих не трогает. Те слишком вкусно его любят, чтобы с ними ссориться.
Судя по всему, подругам доставляло несказанное удовольствие любоваться выкрутасами необычной девчонки. Маленькие демонёныши тоже источник нескончаемого веселья, но демонюшка интересней. Потому что в новинку. Однако Таюли хотелось, как можно, скорей спровадить малышку домой. И она решительно свернула разговор на более продуктивную тему:
– Нанти, ты хотела проведать внучку. И проверить: удалось ли ей сбежать из заражённой деревни.
– Сейчас отправимся, – помрачнела та. – Попрощаемся с твоей воспитанницей, и в путь.
– У тебя есть внучка? – живо заинтересовалась Челия.
Перелетела с колен Стутти на колени Рыжей и заглянула той в глаза:
– Чего ты так боишься? Может, она вовсе и не умрёт. У нас вон вообще никто не помирает. Когда не от лиловицы. Когда в другой раз, то помирают. От всякого там… разного. И когда совсем старые.
– Что ты сказала? – встряхнула её Нанти, вцепившись демонюшке в плечи.
– Когда совсем старые, – опешив, пролепетала Челия.
– Нет. Не о том. Ты сказала, что у вас от лиловицы никто не умирает?
Челия растерянно покосилась на свою няньку и прогундосила:
– А чего я такого сказала? Не ругалась же.
– А ведь у нас действительно нет лиловицы, – озадаченно пробормотала Таюли, переводя взгляд с одной Двуликой на другую. – Я как-то об этом и не подумала.
– Её вовсе нет? – сухо потребовала объяснений Стутти. – Иль не бывает повального мора?
– Она есть, – встряла демонюшка, объясняя, несомненно, очевидные для неё вещи менторским тоном всезнайки. – Иногда. Когда есть. Нет. Когда случается. Когда эту заразу кто-то притащит из Империи, – повторила она явно с чужих слов. – Там она бывает часто. Или редко? – задумалась малышка.
– И что бывает, когда её притащат? – вновь нетерпеливо встряхнула её Нанти.
– Чего ты меня треплешь?! – возмутилась Челия, выкручиваясь из грубых рук Двуликой, внезапно ставшей такой неприятной. – Пусти!
– Иди ко мне, – протянула к ней руки Таюли.
Демонюшка кинулась к любимой няньке. Прильнула к ней, недовольно косясь на грубиянку. И сотворив пальцами неприличный жест.
– Не отвлекайся, – со всей возможной строгостью потребовала Таюли. – Почему у нас в Суабаларе не бывает лиловицы?