Сидящее в нас. Книга вторая
Шрифт:
– Злишься, что тебя не допускают на их посидели в тесном кругу? – ткнула Дарна пальцем в пол, подразумевая рассевшихся в парадной горнице мужиков. – Или не доверяешь Виргиду? Тогда зачем отдала ему свиток с грешками Торсела? Зачла бы его при всех. Во всеуслышание. Показала, что писано рукою князя, и забрала бы обратно.
– Зачем? – рассеянно осведомилась Ринда, остановившись у окна и выглядывая на крепостной двор.
– Думаешь, тебе его вернут?
– Конечно, нет, – задумчиво отмахнулась княжна, что-то внимательно высматривая внизу под окном. – И Торсела не казнят. Хотя и ощиплют, как курёнка. Думаю, он лишится всей своей
– Тебе, вроде как, всё равно? – уточнила Дарна, поигрывая ножом. – Странно. Мне показалось, что ты горела желанием увидать цвет выпущенных потрохов этого говнюка.
Ринда хмыкнула, обернулась и пообещала:
– Может, и увижу.
– Вот как? – протянула Дарна. – И кто же их выпустит?
– Кто-нибудь, – пожала плечами Ринда.
– Хочешь сделать из меня убийцу? – усмехнулась воительница.
– А его из тебя ещё не доделали? – дурашливо изумилась княжна.
– Хорош хвостом крутить. Говори прямо: хочешь, чтобы я его убила?
– С какой стати? – выгнула брови Ринда.
– Не финти.
– И не думала. Пускай достопочтенные поместники сами решат, кто из них прирежет этого упыря.
– Не боишься, что передумают? – хмыкнула Дарна.
– Может, и передумают. В первый раз что ли? Ничего, они так же легко передумают обратно. Впрочем, мне до этого дела нет. Князь велел бросить им на растерзание Торсела, я сделала.
– А мне показалось, будто у тебя к нему личная злоба скопилась, – никак не желала отцепляться подружка из полузабытого детства. – Есть что-то, чего я не знаю? Это из-за Гулды? Торсел же тогда весь исхлопотался с её сватовством. Тащил княжну Гуннона-Южный берег в княгини Риннона-Синие горы. Чуть пупок не надорвал. В этом всё дело? Ты что, по сию пору не угомонилась?
– Угомонилась, – с какой-то отстранённой покладистостью успокоила княжна и тут же холодно хлестнула голосом: – И больше не желаю слушать дурацкие намёки на смертельную опасность, грозящую Гулде с моей стороны. Не стоит мне докучать. И особенно лезть в наши семейные дела. Мы с княгиней и без вас всё решим.
– Правильно, решайте, – усмехнувшись, несколько покровительственно поддакнула Дарна, вызывающе покачивая ногой в высоком боевом сапоге. – А я о другом спрашивала. О том, что ты имеешь против Торсела, – с неприятной лёгкостью солгала она. – Не князь с его кляузами против этого вора, а ты. Лично.
Никто не знал о том, что княжна совершенно случайно проведала, кто подогрел ярость князя Риндольфа против взбунтовавшейся жены. И кто подсунул разбушевавшемуся мужу задумку заточить строптивицу в сыром промозглом узилище. Не задаром, конечно. Обуреваемый порывом расчистить достойное место для подросшей дочери, Гуфрен Лукавый – властитель княжества Гуннон-Южный берег – щедро заплатил за эту услугу. А Торселу его жадность не позволила усомниться, что ему всё сойдёт с рук. Одна Гулда тут не при чём.
Ринда не знала, зачем настоятельница скита рассказала ей об этом после смерти князя. То ли мстила самому Торселу за какие-то пакости, то ли – зная свою воспитанницу, как облупленную – подтолкнула её убрать мерзавца со своего пути. Прямо с первых же шагов в родном доме, дабы тот не сотворил против неё очередную мерзость.
Настоятельница учила свою послушницу со всем прилежанием и даже некой душевной отдачей. Однако подлинной душевности в их отношениях так и не появилось, к чему обе никогда не стремились. Ринда знала, что при случае
– Ты слишком хорошо обо мне думаешь, если подозреваешь, будто мне интересен хоть кто-то кроме меня самой, – улыбнулась Ринда отточенной годами никому не понятной улыбкой. – Мне смерть Торсела за старые грехи неинтересна. Как и сами старые грехи. А вот подрезать ему крылья, дабы не совался в дела грядущие, не помешает. В мои дела, – подчеркнула будущая княгиня Риннона-Синие горы. – Пусть залезет в какую-нибудь щель и прижухается там, если головой дорожит.
– Он не прижухается, – насмешливо предупредила Дарна.
– Что ж, посмотрим.
– Тут и смотреть нечего. А ты нажила себе хитрого и сильного врага. И Торсел отомстит.
– Если доживёт до мести, – пренебрежительно отмахнулась Ринда. – А доживёт, так ему придётся иметь дело с князем Кеннером. Тому до меня, конечно, дела нет. А вот княгиня Риннона – это его княгиня. Интересно будет посмотреть на того, кто осмелится отнять у Кеннера Свирепого его собственность.
– Пожалуй, – хмыкнула Дарна.
Из её глаз разом пропало нечто въедливое, настырное – еле уловимое, но Ринда наловчилась это распознавать. В душе болезненно карябнуло, засаднило. Понятно, что на прежнюю душевную близость с подружкой детства рассчитывать не приходилось. Время самая неохватная и безотказная мельница, что перемалывает всё подряд. И особенно жадно брошенные на произвол судьбы чувства, что сродни костру, в который перестали подбрасывать хворост. Но всё-таки подспудно Ринда надеялась на возрождение старой дружбы: тянулась к ней и помыслами и чаяниями. Видать, не судьба.
– Поместники долго заседать не станут, – напомнила Дарна. – Званый обед уже готов. Вестник от верховника давно примчался. Принёс счастливую весточку, что наследница возвращается. Вот-вот за столы усядутся, а ты ещё не готова. Опоздаешь.
– Подождут, – ровно хлыстом щёлкнула Ринда.
И Дарна не стала настаивать. Поднялась, посмотрела на неё долгим испытующим взглядом. Кивнула, не понять кому или чему, и вышла из светлицы тяжкой поступью воина.
– Плохая? – уточнила Аки.
Всё время разговора с Дарной она, поджав скрещенные ноги, сидела на богато застланной лежанке неподвижным разнаряженным идолом. Даже глазами не водила, будто её душа провалилась в какой-то потусторонний мир. Дарна то и дело косилась на чудаковатую, непонятную чужачку. И Ринда ощущала, насколько беспокоит воительницу появление рядом с наследницей чего-то чужеродного. Некого прежне невиданного заморского ореха, к которому не знаешь, как и подступиться, дабы его расколоть. Ещё и сердцевину сожрать не сразу отважишься – хмыкнула Ринда – а то враз отравишься. И чирикнуть не успеешь.
– Дарна не плохая, – покачала она головой, грустно улыбаясь любезной её сердцу чучелке. – Просто она чужая. В детстве да, была мне будто сестра. Но детство, чучелка, давно прошло. А мы слишком давно разошлись.
– Наврледит тебе? – с неповторимым выговором уточнила Аки. – Если больше не сестрла, может наврледить.
– Да и сестра может навредить, – едко заметила Ринда. – Такие уж у нас людей звериные повадки. Ладно, нужно и вправду одеваться. У нас с тобой впереди целых два очень важных дела. И первое мы сделаем сегодня.