Сиэль. Следы на снегу
Шрифт:
— Эттрейо, — еле слышно, так, что нам пришлось наклониться, ловя слова, выдавил император. — Все-таки успел первым…
Первым? Я бросила недоумевающий взгляд на лорда Каэла и снова перевела глаза на императора. Ему бы помолчать и поберечь силы…
— Лучше не разговаривайте, ваше величество, — пробормотала я и сжала его руку своей, трясущейся так, что было неизвестно, кто за кого держится. — Лекари придут, помогут вам и…
Я осеклась под его взглядом. Таким, словно я сморозила дикую глупость. А потом его ладонь, взметнувшись, вдруг легла
— Сихелай, — произнес он, с силой выдыхая это слово. Вместе с воздухом из его губ потекла струйка крови, и я в ужасе зажала рот свободной рукой.
Хотя и моя вторая рука уже была свободна — ладонь императора, сжимавшая ее тисками, вдруг упала на землю. Глаза закатились, и он обмяк без малейшего признака жизни.
Он что… умер? Я моргнула, не сводя с правителя ошеломленного взгляда. Он же дракон, а не простой смертный! Даже такое ранение для него неопасно, он ведь может превратиться и…
Наверное, император тоже вспомнил об этой особенности, потому что его тело вдруг подернулось дымкой — и мимо меня, заставив отшатнуться, в небо взметнулся темный силуэт, на ходу превращаясь в огромного, угольно-черного дракона. Я было обрадованно улыбнулась — неужели все будет нормально! — как он, печально взревев, изогнулся и… рассыпался тысячей дождевых капель.
Смерь феникса — в огне. Смерть дракона — в воде. Ветер, подхвативший дождевое облако, все еще в форме огромного дракона, понес его прочь от дворца — на восток, к Великому Океану, где тот и упокоится.
Единственная капля, холодная и крупная, упала на мою подставленную ладонь. Прощальный привет?
— Император Арнел… — прошептала я, глядя на свою ладонь и все еще не осознавая, что произошло. Неужели он… умер? Вот так вот?
Из глаз сами собой полились слезы, и в горле встал ком, мешающий вдохнуть. Сжав пальцы, невидяще уставилась перед собой.
Он шантажировал меня, угрожал — но почему-то теперь я могла вспомнить только хорошее. То, как он пытался устроить мою личную жизнь с лордом Каэлом, когда еще считал меня мальчишкой. Как взял в жены, попытавшись поступить, как честный человек. Хотя и подозревал лорда Каэла в не самых лучших намерениях…
Лорда Каэла. Я подняла взгляд на него — мужчина все еще сидел на земле рядом со мной, придерживая за плечи. Перед глазами все поплыло.
— Сиэль, дыши медленно, — скомандовал тот, увидев, что я на грани обморока. — Лекари сейчас прибегут.
«Все-таки успел первым…», — сказал император.
— Сихелай, — спросила я заторможенным голосом почему-то не то, что собиралась. — Что он имел ввиду? Это… имя?
Может, император хочет, чтобы я назвала так ребенка?
— Думаю, это его имя, — отозвался лорд Каэл, с опаской глядящий на мое лицо. — Он сообщил тебе его… на прощанье.
На прощанье. Имя правителя — тайна, неизвестная никому. Он сказал его мне, потому что знал, что не выживет.
Я вдруг почувствовала, как звенящие в ушах стенания толпы стихают, отдаляясь. Кто-то — вероятно, лорд Каэл — успел подхватить меня до того, как я стукнулась
68
Следующие дни слились в одну полосу. Длинные и сложные ритуалы поминовения. Мне пришлось участвовать едва ли в половине положенных церемоний — от части меня освободили, опасаясь переутомления — но и тех хватило. Бесконечные совещания кабинета министров, про которые мне шепотом рассказала Майя, и напряженная атмосфера.
Майя переселилась в мою комнату вместе с двумя другими служанками, подозрительно крепкими и немногословными. Я предположила, что они — замаскированные стражницы, приставленные для охраны. Так же несколько вооруженных людей стояли за дверями покоев, а из самих комнат меня никуда не выпускали. Полагаю, опасались того, что убийца, поразивший императора, может вернуться за мной. Ну или того, что кто-то из придворных решит устранить меня, потому что я внезапно оказалась значительной политической фигурой. Но, как обычно в моей жизни, снова не могла ничего решать.
Я носила под сердцем наследника престола — оказалось, император Арнел успел подписать соответствующие бумаги и распоряжения. Поэтому речь о передаче престола младшей ветви правящего рода хоть и зашла, то эту тему тут же замяли. Меня быстро объявили вдовствующей императрицей, а ребенка — будущим императором.
И, конечно же, тут же встал вопрос регентства. В империи бывали случаи, когда мать становилась регентом при малолетнем правителе. Но я не имела для этого ни опыта, ни желания, ни политического влияния. Поэтому эту мысль отбросили, толком не успел обсудить. И через несколько дней жарких прений кабинет министров почти единогласно утвердил на должность лорда Каэла.
Когда я услышала эту новость, то почти не удивилась. Хотя могла бы — как у совсем недавно восстановленного в правах герцога Картрайта оказалось столько союзников? Куда делись все братья покойного императора — неужели они так легко отказались от власти? Где, в конце концов, оппозиция?
Впрочем, когда я попыталась вспомнить сколько-нибудь серьезного противника лорда Каэла во дворце, то на ум приходил лишь министр Линдон. Да и тот враждовал с ним без огонька и не доставил серьезных проблем. Его вмешательство иногда было даже на руку лорда Каэлу — например, когда тот ловко использовал придирки министра и заставил меня выступать с танцем.
А была ли эта оппозиция? Или все — лишь спектакль? Что еще подстроил лорд Каэл?
Не мог ли он организовать убийство императора?
Вспомнив руку правителя, безжизненно упавшую на землю, протяжный рев дракона и одинокую каплю на своей ладони, я судорожно вздохнула. Я не любила императора и после его кончины не оплакивала его, что было несколько неприлично, учитывая то, что даже Майя то и дело разражалась рыданиями. Но почему-то я все равно постоянно думала о правителе, сверля стену отсутствующим взглядом, и сердце охватывала горькая печаль.