Сикарио
Шрифт:
Редкая мерзость эта «басуко»! Особенно когда тебе всего девять лет! Или как в случае с Патакорта, когда не исполнилось и одиннадцати лет. Однажды он порезал одного наркоторговца и увел у него триста грамм этой дряни, оторвался по-полной, и спустя месяц его нашли в подворотне с перерезанным от уха до уха горлом, а одно ухо ему отсекли и вложили в руку.
Что такое «боксер»? Разновидность клея, вдыхаешь его пары и начинаешь балдеть, впадаешь в дремотное состояние, расслабляешься и получается, что на какое-то время забываешь о голоде.
Конечно, вредная вещица, но, по крайней мере, к ней не привыкаешь как
Простите, не понял, что вы спросили? Зачем все это?
Чтобы хоть как-то уйти от окружающей реальности, а когда по-другому никак не получается это сделать, то подойдет и дым из выхлопной трубы.
Я? Само собой разумеется, что перепробовал всё. И единственная причина, почему могу вам сейчас рассказывать про это, так потому что не позволил себе, чтобы ни «боксер», ни какая-нибудь другая мерзость захватили меня окончательно.
Как-то услышал по радио, что только двое из десяти «гаминов» преодолевают рубеж в пятнадцать лет. И единственная причина, почему у меня получилось дожить до моих лет, заключается в том, что по какой-то непонятной физической особенности тело моё не принимает и отчаянно сопротивляется тому убаюкивающему ощущению, что как раз и наносит самый сильный вред.
Выживать на улицах становилось все труднее и труднее, а уж выжить одурманенному так и совсем не возможно, это почти что подвиг.
Как говорится, беда не приходит одна. Потом опять начались дожди. И этот дождь стал последней «каплей», после чего наша банда разбежалась.
Рита исчезла без следа.
Была очень привлекательная, хоть и маленького росточка и всегда грязная, но с милым личиком, с огромными черными глазами и длинными волосами.
Швейцар из «Такендама» сказал нам, что её видели садящейся в какой-то элегантный автомобиль на той стороне улицы у входа в библиотеку.
Мы собрались было как-то отреагировать на это, но было уже поздно. Скорее всего, на следующий день она превратилась в неопознанный труп с ярлыком «NN».
Да и кто бы стал слушать трех грязных и вшивых карликов, расспрашивающих о девчонке еще более грязной и еще более вшивой? Мы постарались как-то утешить Рекардито и Аманду, рассказывая им всякие небылицы про то, что сеньор из автомобиля удочерил её и сейчас она счастлива и живет в богатом доме, но они не поверили…
Да и кто бы поверил в такую чушь? Хорошо отмытая и надушенная эта девочка, которая не весила и сорока килограммов, могла бы доставить удовольствие какому-нибудь садисту, а эти люди не привыкли оставлять свидетелей в живых.
В районе «Кантри» обитает один «гринго», на самом-то деле он европеец, просто у нас всех иностранцев со светлыми волосами зовут «гринго», у него большой дом, и поговаривают, что через него «прошло» столько малолеток, сколько не проходит через школу.
Ходит себе, посверкивая изумрудами и дорогими французскими украшениями, и судя по тому, что про него рассказывают… хотя, кто его знает, может это лишь байки завистников…, он отправил на тот свет больше младенцев, чем пресловутый Ирод.
И какое значение имеет то, что подобные события происходили много веков назад? Судя по всему, тот Ирод был сущая бестия.
Возможно Риту убили, возможно
Знавал я и таких. Какой смысл отпираться? Но это уже другая история, об этом я расскажу чуть позже.
Сейчас я рассказываю о тех далеких днях, когда «Банда из цемента» распалась, словно кусок хлеба под зимним дождем. И мы вынуждены были вернуться в прежнее наше голодное и холодное состояние, но то, что нас ожидало впереди, было еще хуже и страшнее.
Спросите, что может быть хуже? Так вы ничего, тогда, не знаете.
То, о чем я до сих пор вам говорил – это всего лишь прелюдия к моей главной истории. Если хотите, то мы можем здесь и остановиться.
Понимаю, что на человека, кто не привык к такой жизни, которую я вёл, неподготовленному, так сказать, всё произошедшее со мной после может произвести сильное впечатление, но… в конце концов, это ведь вы хотели послушать меня, а у меня нет желания обманывать вас.
И так, жизнь стала очень тяжелой. Очень, очень тяжелой.
Мы с Рамиро вынуждены были уйти из подвала.
По какой причине? Не имеет значения. Ушли, и всё.
Вместе мы провели пять или шесть лет и не собирались расставаться, а потому собрали наши скромные пожитки и перебрались в старый брошенный фургончик в углу парковки на противоположной стороне площади.
Ничего себе местечко, хотя и сыроватое, и достаточно прохладное, но по ночам нас освещали два фонаря, стоящие напротив, в парке.
Картонными листами мы выложили фургон изнутри, закрыли окна, так что внутри царила полная темнота, но когда мы забирались внутрь, то листы снимали, потому что предпочитали свет темноте, и до сих пор я считаю, что нет ничего хуже кромешного мрака.
По ночам мы запирались изнутри на огромный железный засов и могли спать спокойно. Правда, когда шел дождь, крыша в нескольких местах протекала, и шум от падающих капель был настолько сильный, что мы с трудом могли заснуть.
Однажды у нас самих «крыша едва не поехала», когда пошел град.
Нам опять пришлось вернуться к попрошайничеству, опять начали рыться в мусорных баках, иногда вырывали сумки у зазевавшихся женщин.
Придумали один интересный способ – обжигали руку горящей сигаретой.
Господи, как они при этом вопили! Инстинктивно разжимали пальцы, сумка падала на землю, а мы тут как тут, хватали сумку еще в воздухе, только нас и видели.
Проделывали этот трюк мы не так уж и часто.
Может быть раз в неделю. Зависело от размера добычи.
На самом деле мы добегали с сумкой до ближайшей подворотни, хватали оттуда, что нам могло бы пригодиться, и возвращали сумку сеньоре, продолжавшей оглашать окрестности истошными воплями.
На что нам сдались бельевые прищепки, метелки разные, средство для мытья посуды, мочалки и прочие ненужные вещи, что покупают домохозяйки? Голод-то ими нельзя утолить. Единственное, что мы умели готовить на импровизированном костре – это какой-нибудь бульон или спагетти. Всё, что интересовало нас на тот момент – это еда, и только еда, поскольку ни к какому наркотику никто из нас так и не пристрастился.