Сила Хогвартса

ksomm814

Рон некоторое время задумчиво пялился в пространство, после чего пожал плечами.

— Что ж, могу лишь пожелать тебе удачи, Гарри, — беспомощно сказал он. — Если уж даже Гермиона не знает, что делать, то что тогда говорить про меня.

Гарри изумлённо уставился на Рона, а затем врезался головой в стол. Да быть такого не может. Как он мог упустить нечто столь очевидное? Почему он не догадался до этого раньше, когда Ремус сказал ему ровно то же самое?

— Похоже, я самый тупой человек на этой планете! — расстроенно процедил Гарри сквозь зубы. Он снова

откинулся на спинку стула и посмотрел на напрягшуюся Гермиону. — Мне нужна удача, Гермиона. Феликс Фелицис! Вот почему Дамблдор попросил об этом именно меня!

— Ну конечно! — сдавленно воскликнула Гермиона. — Почему я не подумала об этом? Это так просто и так гениально! Под влиянием Феликс Фелициса ты гарантировано добьёшься успеха! — Потирая руки от нетерпения, Гермиона обратила своё внимание на Рона и улыбнулась ему. — Рон, ты гений!

Потрясённое выражение на лице Рона было просто уморительно. В конце концов, не каждый день Гермиона отвешивала комплименты его умственным способностям.

— Эм... спасибо... наверное, — неуверенно ответил он. — Ладно, допустим, Гарри примет зелье и каким-то образом убедит Слагхорна отдать ему воспоминание. А что потом? Слагхорн не из тех, кто забудет подобное.

— Значит, мне просто нужно подловить момент, когда он переберёт этой своей медовухи, — предложил Гарри. — Он ничего не вспомнит, если будет пьян.

— Гарри! — укорила его Гермиона. — Нельзя вот так обманывать учителей!

Гарри уставился на Гермиону, приподняв брови.

— А использовать Феликс Фелицис, значит, можно? — с сарказмом спросил он. Ему с трудом верилось, что они спорят о морали. — Послушай, вероятно, Дамблдор именно поэтому меня об этом и попросил. Он поощряет меня использовать все возможные меры, необходимые, чтобы заполучить это воспоминание. У тебя есть другие предложения?

Гермиона вздохнула, зарываясь лицом в ладони.

— Мне это не нравится, Гарри, — честно сказала она, — но ничего другого мне в голову не приходит. Дамблдор не должен был перекладывать это на твои плечи. Тебе проблем и так хватает.

Гарри в ответ лишь пожал плечами. А что он мог сказать? Он не хотел этого делать, но точно мог добиться успеха. »К тому же у меня будет эффект неожиданности. Слагхорн будет ожидать каких-то действий от Дамблдора. Но точно не от студента, вооружившегося зельем, которое он сам и дал».

Теперь нужно было лишь дождаться подходящего момента.

* * *

Новый порядок работы О.З. был встречен с воодушевлением. Большинство ОЗевцев буквально сгорали от нетерпения опробовать всё то, чему они научились. А чтобы никто не мог пожаловаться на предвзятость, Ремусом был зачарован пергамент, который произвольно выдавал имена соперников. Первую пару составили Эрни Макмиллан и Мариетта Эджекомб. Их дуэль продлилась недолго. Эрни поджёг сопернице волосы, чем легко отвлёк Мариетту. Ремус тут же вмешался и парой взмахов палочкой привёл пострадавшую в порядок. После их дуэли все члены О.З. высказали свои предложения, как Эрни и Мариетта могли бы

улучшить свою технику.

Следующая дуэль была чуть интереснее. Пергамент выбрал Захарию Смита и Рона Уизли — двух квиддичных игроков, отличавшихся злопамятностью. Рон ещё не простил Смита за его предвзятые комментарии во время первого квиддичного матча, а Смиту не нравилось доминирующее положение Гриффиндора на поле. Хаффлпафф никогда не представлял особой угрозы, и о нём редко вспоминали, обсуждая квиддич. А учитывая плачевное состояние команды Слизерина в данный момент, достойными обсуждения считались только Гриффиндор и Рэйвенкло. И даже тогда большинство разговоров крутилось вокруг ловцов, ведь именно они считались лучшими в школе, да ещё и были близкими друзьями (а возможно, даже не просто друзьями, если верить слухам).

Дуэль, вяло начавшись, за какие-то минуты превратилась в битву, победа в которой стала вопросом гордости. Оба её участника стремились показать друг другу всё, на что были способны, полностью забыв о безопасности. В итоге через десять минут Гарри и Ремусу пришлось вмешаться, связав разбушевавшихся противников. Ещё десять минут у Ремуса ушло, чтобы снять все проклятья и исцелить раны. Но тем не менее все получили важный урок: нельзя позволять своим личным счетам брать над собой вверх во время дуэли.

В дальнейшем встречи О.З. стали проходить гораздо спокойнее. Казалось, все поняли, что происходящее за пределами этих встреч, там и должно оставаться. После нескольких встреч Совет сумел разделиться в наблюдении за дуэлями, чтобы проводить одновременно не одну, а сразу несколько. На каждую дуэль приходилось как минимум по пять наблюдателей, готовых внести свою лепту. Все быстро поняли, что работает во время дуэлей, а что — нет. К тому же теперь все прикладывали больше усилий, чтобы освоить редкие заклинания и сглазы, которые позволили бы им застать противника врасплох. Так или иначе новый порядок встреч работал даже лучше, чем того ожидал Гарри.

Благодаря тому, что Совет начал принимать более активное участие на встречах О.З., Гарри смог сосредоточиться на задании профессора Дамблдора. Даже с Феликс Фелицисом в рукаве он понимал, что ему всё равно придётся сблизиться с профессором Слагхорном. Зельевар должен был ослабить свою бдительность, а для этого Гарри нужно продолжать задавать ему вопросы о зельях. Проходили недели, и Слагхорн всё охотнее отвечал на вопросы Гарри и даже предложил назначить время, когда они смогли бы встречаться в его кабинете, где бы им никто не смог помешать.

У Гарри промелькнула лишь одна мысль, когда он услышал это предложение: »Бинго!»

С наступлением февраля снег растаял, и на смену ему пришла бесконечная пронизывающая до костей влажность. Уроки Ухода за магическими существами стали просто невыносимыми, поскольку к концу каждого из них Гарри оказывался в грязи с головы до ног. Однако наступление февраля означало и начало уроков аппарации, которые должны были проходить по субботним утрам в Большом зале, чтобы не пересекаться с прочими занятиями.