Сила и Честь
Шрифт:
– Как северный редут, готов?
– перешел он к главным военным делам.
– Еще неделя, сам каждый день вечером проверяю.
– На охоту что ли съездить, ты как?
Охотой на Марсе-2 назывался отстрел людей-кошек.
Рэм этого не любил и не участвовал, но отказать теперь, после получения такой милости, не мог.
– Вот и славно, к пятнице готовься. Полетим, Да, да, отстал ты дружище, завод для геликоптеров, наконец, первые три вертушки собрал. Скоро мы этих кошачьих сверху напалмом сожжем, всех до одной!- Маршал улыбнулся.
Вернее
Генерала всегда интересовало, как такого взяли в армию. Правда Маршал всегда отличался личной храбростью и бесстрашием. Тогда шла такая мясорубка, в жарких странах, что такие вот солдаты удачи делали стремительную карьеру: от офицера до маршала. Правда маршалом он назначил себя сам, возглавляя Службу безопасности на звездном крейсере, он перенес свое руководство и на колонию. Вся, так называемая элита, погибла на корабле «Варяг».
Генерал запрещал себе думать, что корабль мог взорваться не без помощи вот этого сидящего перед ним человека.
У Маршала было одно важное качество характера, если он ставил цель, то шел к ней неуклонно, а сейчас цель была у всех одна – выжить.
При этом Маршал жил как все, из привилегий был только бункер, женат не был, дети его интересовали, только, как будущие солдаты или матери.
Наконец неприятный визит был закончен, и генерал приехал в военное училище.
Секретарь, капитан с неброской внешностью, представил генералу на подпись бумаги, счета, учебные ведомости, и под конец отдельно, рапорт о назначении суда чести.
– Господин генерал, вы не подписали,- секретарь указал на рапорт
– Оставь, посмотрю внимательно.
Раппорт по всей форме: «О недостойном поведении капитана М. подобравшего вражеского дитеныша и оставившего его у себя».
Рэм Генрихович кодекс офицерской чести помнил наизусть: «Уважение к противнику, кем бы он ни был». А уж к его детям.
Хотя сам честно не любил кошачьих, в его семье всегда держали собак.
Судов чести ему, как высшему офицеру приходилось возглавлять за всю службу, два раза. Один раз ,за прелюбодеяние ,второй раз посерьезнее ,интендант проиграл довольствие полка в покер. Но в первом случае, виновник уволился сам, второму генерал одолжил крупную сумму в долг, и тем спас от самоубийства.
Самым страшным для него, снившимся до сих пор во сне, был суд чести в военном университете.
Их было двое, он и его друг, и товарищ по комнате, Михал, их обвиняли в воровстве у своих же товарищей.
Причем Рэм без пяти минут лейтенант, а сосед на год младше.
У них нашли крупную сумму, собранную для матери погибшего на учениях товарища.
Деньги, ровно половина суммы, были найдены в кармане брюк, парадного выпускного кителя Рэма. У Михала просто в рюкзаке.
До выпускного оставалось еще две недели, и будущий генерал из глупых предрассудков китель с погонами не одевал, ни разу после примерки и водворения в шкаф.
Деньги собирали курсанты, а судом чести
Рэма не было в общежитии, когда нашли деньги, Михал уверенно давал показания, что это именно он, его друг подложил ему часть суммы.
Будущий лейтенант, отличник учебы, стоял, словно на первых стрельбищах, с шумом в ушах, и в полной прострации.
В голове вакуум, он просто еле слышно произнес: «Я не брал этих денег честное слово».
Конечно, ни о какой полиции речи идти не могло, университет с многолетней славной историей, должен был сам решить эту проблему. Решали судом чести.
Оказалось деньги хранились у курсанта жившим этажом ниже, ровно под их комнатой. И все курсанты знали о страхе Михала перед высотой, он даже по прыжкам с парашютом норматив не сдавал, дав себе вырезать аппендицит.
И алиби было у товарища, девушка из столовой, уверяла, что курсант помогал ей на продуктовом складе.
Все смотрели на Рэма, словно на мокрицу, или что-то не менее мерзкое, ректор, три преподавателя, в том числе и его дипломный руководитель, генерал, его кумир, дважды Герой Державы.
Алиби у Рэма не было. Вернее было, но здесь была замешана честь замужней дамы, и, зная свою визави, он не мог ждать от нее благородного порыва души ради своего спасения.
Оставалось одно - смерть, оружия ему, как курсанту не полагалось, вешаться недостойно офицера, скорее это будет прыжок с башни Независимости.
Сто тридцатиметровая высота точно не оставит шанса на спасение.
У него нет будущего без армии, у него не будет детей, которых он опозорит своим именем.
Он был уже холоден и безучастен ко всему происходящему, когда из состояния отрешенности его пробудили к жизни объятия генерала - героя.
– Рад за тебя, сынок!
– сказал старый воин.
Пока Рэм витал в грезах о своей скоротечной жизни, Михала уличи во лжи. Проникнув в комнату через окно, он поранил о слив ногу, и следы его крови были на одеяле. Курсант, отвечающий за деньги, прятал их под матрас.
Все для молодого офицера закончилось хорошо, но чувство отчаяния и страх бесчестия, остались с ним навсегда.
Он помнил о нем, когда делил свой спецпаек с солдатами при строительстве понтонной переправы на Амуре. Когда взорвался реактор АЭС в Бонго, и правительство сбежало, генерала с его полком перебросили строить защитный саркофаг. Он лично взломал двери склада, чтобы получить костюмы повышенной защиты от радиации, для себя и своих ребят.
Ужас пережитого позора приходил к нему во время приступов венерианской лихорадки. Он удивлявший всех своим здоровьем на медкомиссии, совершенно ослабевал, от этих бредовых сновидений.
Во сне он принимает вызов на дуэль.
– Вы бесчестны, сударь!- кричит ему в лицо невидимый противник.
– Вы лжете, к барьеру.
Но оружия нет, а противник смеется, и превращается в Михала и кричит.- Всем расскажу, все узнают, как ты честь офицерскую посрамил!
Страх, липкий, противный - ни доказать, ни умереть.