Сила не по рангу
Шрифт:
Я снова закрутил девушку и подстраховал ее, когда она изящно изогнулась в танце.
— А чего хотите вы сами, Екатерина Павловна?
— Прямо сейчас? — Она снова обняла меня за плечо и продолжила танцевать. — Сбежать отсюда куда подальше. Желательно, не просто из Петербурга, но и из страны…
— Потому что если ваша помолвка с Андреем Федоровичем не состоится, то…
— То мой отец отдаст меня Владимировичам, — сухо ответила девушка. — Другая на моем месте бы обрадовалась, но…
Мелодия начинала стихать, и у меня оставалось несколько секунд танца.
— А если я скажу, что могу
Глава 18
Кати чуть сбилась с ритма, и мне пришлось вести в танце чуть упорнее. Музыка стихла, зал наполнился тихим топотом и шелестом платьев.
— Не смейте, ваша светлость, — прорычала мне на ухо Кати. — Не смейте со мной играть.
— И в мыслях не было, — без тени улыбки ответил я. — У меня есть идея, как вам помочь. Расскажу во время следующего танца. Оставьте один для меня.
Я проводил потрясенную девушку к диванчику, на котором восседал Павел Дмитриевич в окружении пары незнакомых мне молодых дворянчиков.
— Благодарю за танец, — поклонился я и встретился взглядом с братом Кати.
Готов поспорить, внутри он клокотал от негодования! Нечего было убегать…
— Благодарю, ваша светлость, — Кати слегка кивнула и села подле брата. Через минуту Лева вернул Павловичам и Викторию.
— Мне нужно освежиться, — сказал князь, когда мы отдалились от Павловичей. — В соседнем зале делают кальяны. Желаете?
— Составлю вам компанию за беседу, но курить не буду.
— А, точно, совершеннолетие…
— Не только. Министерство здравоохранения не зря печатает брошюры.
— У вас, Алексей Иоаннович, здоровье, судя по всему, лошадиное…
— И все же это не дает мне права лишний раз гробить организм. Тем более, что капля никотина убивает лошадь.
На самом деле в прошлой жизни случалось мне грешить. Только у нас в Ордене курили не табак, а специальные травяные смеси. И это было элементом некоторых ритуалов для тех послушников, кто испытывал проблемы с концентрацией. Чаще всего воскуривали специальный сбор, который успокаивал сознание и позволял человеку привыкнуть к внутренней тишине, чтобы затем научиться добиваться этого состояния для вязки заклинаний. У новичков с этим всегда были проблемы.
Эта смесь не вызывала зависимости и в целом мало вредила. Только был у нее один недостаток — она была мерзейшей, отвратительнейшей, на вкус и запах. Хуже смеси тухлой селедки, носков после сорокакилометрового марш-броска, традиционной китайской водки и парфюма престарелой кокотки вместе взятых. И добровольно совать такой косяк себе в рот соглашались лишь те, кому это действительно было необходимо.
Я спокойно относился к никотину, не осуждал курящих и допускал, что со временем мог бы стрельнуть папироску в компании для дела или завязывания нужного знакомства — ради достижения целей люди идут и не на такое. Но мне претил сам факт зависимости человека от чего бы то ни было. Поэтому ни алкоголю, ни табаку, ни уж тем более чему посерьезнее в моей едежневной рутине места не было.
— Как прошло с Викторией Дмитриевной? — спросил я, чтобы поддержать разговор.
Мы вошли в соседний зал, где каждый столик был отгорожен резными панелями и задрапирован тканями
— Прекрасно, Алексей Иоаннович. Просто прекрасно! Не ожидал, что она вообще согласится… — К нам подошел официант в восточных одеждах и поклонился, готовый слушать заказ. — Кальян с вишней, пожалуйста. И кофе.
— Два кофе, будьте любезны, — улыбнулся я.
— Два кофе. По-восточному, с кардамоном. И щепоткой перца.
— Сию минуту, господа, — поклонился официант.
Я с усмешкой уставился на Леву.
— Судя по всему, вы здесь не впервые.
Князь широко улбынулся.
— Ну как можно не полюбить это место? Тихо, спокойно, отличный кофе…
— И кальян, я понял.
— И кальян, ваша светлость. Хороший кальян, да будет вам известно, даже в Петербурге делают мало где. А граф Толстой не зря отучился на востоковеда и так много путешествовал… Так что лучшего тематического места, чем «Марракеш», не найти. Тем более что это место, как бы выразиться политкорректно… Больше для своих.
— То есть для дворян.
— Для одаренных петербургских дворян. Остальные здесь бывают редко.
Значит, все же клуб, просто условие членства в нем — принадлежность к определенному сословию и наличие Ранга.
— А у вас как прошло? — Спохватился Лева. — Что-то Екатерина Дмитриевна сегодня не в духе. А когда ее высочество в дурном настроении, достается всем.
Я пожал плечами.
— Как по мне, она милая девушка с хорошим чувством юмора.
— Что ж, это главное. Мне всегда казалось, что способность понимать юмор человека и, если позволите, шутки на одной волне, являются залогом крепких отношений.
А Лева был мудрее, чем могло показаться на первый взгляд. Кое-что о людях уже понял. Бывают жизненные ситуации, когда ничего не остается, кроме как шутить над своим положением. И хорошо, если рядом с тобой находятся люди, которые эти шутки понимают и поддерживают. Браво, Лев Львович.
— Согласен, — кивнул я и поблагодарил официанта, когда тот поставил перед нами только что снятые с песка джезвы и принялся разливать горячий напиток по чашечкам. — Спасибо, сударь.
— Мне показалось, Екатерина Дмитриевна вам понравилась… Не сочтите за нарушение приватности, ваша светлость.
— Понравилась, — отозвался я и сделал глоток божественного напитка. Даже прикрыл глаза от удовольствия. Лева не солгал — в этом месте действительно умели варить кофе. Причем, судя по всему, делал это верховный жрец кофейного бога. Пряности тоже пришлись ко двору, сделав напиток бодрящим. — Изумительно…
— А я говорил! — подмигнул Лева. — Граф Толстой знал, чем привлечь публику. Все мы падки на экзотику и любим вкусно поесть да попить.
— Дальновидно.
— Не сочтите за наглость с моей стороны, но мне показалось, что Екатерина Дмитриевна тоже вами заинтересовалась, — продолжил Лева. — Я наблюдал за вами в танце. Кажется, вы смогли расположить ее высочество к себе. А это, смею утверждать, огромное достижение.