Сила притяжения
Шрифт:
— Ты что, целовалась с кем-то?! — озвучил я свою мысль.
Густо покраснев, подруга покосилась в сторону моего отца и процедила:
— Это не твоё дело, Кораблёв…
— В смысле?! — возмутился я, — Мы вообще-то лучшие друзья и нам по закону положено обсуждать такие вещи!
Аня бросила еще один взгляд в сторону моего родителя — на этот раз умоляющий — и тот не замедлил среагировать на него. Предатель.
— Так, ребятишки, кое кому вообще-то уже на сцену пора. Поэтому — не затягивайте с разборками.
— Твой папа прав, — заметила подруга.
Конечно, она воспользовалась первой подвернувшейся возможность,
— Я рад, что ты не забыла обо мне.
— Как будто у меня был шанс на это, — с улыбкой отозвалась Данчук, — Юлик, всё получится. Я верю в тебя даже больше, чем в себя. Так что выйди на сцену — и докажи мне, что я это делаю не зря. А еще лучше — докажи это себе.
— Люблю тебя, — вырвалось из моего рта, прежде чем я успел себя остановить.
Мы с отцом уже шли по коридору в сторону сцены и он, удивлённо крякнув, неожиданно устремился вперёд, тактично позволив мне остаться с Аней наедине. В какой-то степени.
Я понимал, что его так удивило. Я редко признавался в подобном кому-то, кроме своей семьи. Но ведь Данчук была её частью, и для нас подобные признания были нормой. Так и в тот раз, девушка широко улыбнулась, прежде чем отозваться:
— Как и я тебя. Балбес. Бегом на сцену, звезда! И не забудь отдать телефон отцу, чтобы я смогла увидеть, как ты нагибаешь столицу!
Хмыкнув, я почти бегом бросился за кулисы, где родитель уже держал наготове мою гитару. Хлопнув меня по плечу и чуть сжав его в жесте ободрения, он вручил мне инструмент, я же в ответ передал ему смартфон. Парни уже стояли у самого края кулис, готовые в нужный момент оказаться на сцене.
Когда нас объявили — ведущий чуть запнулся, выговаривая название группы, я глубоко вздохнул, пытаясь унять гулко бьющееся сердце. Глядя на то, как остальные устремились на сцену, занимая свои места и быстро проверяя инструменты, я почувствовал, как паника медленно сошла на «нет». Аня была права — бояться было нечего. Это не было днём всей моей жизни, а всего лишь одним из множества этапов. И неважно, победили бы мы или нет — тот факт что мы оказались в Москве, уже можно было считать достижением.
И, когда эта мысль осела в моей голове, я почувствовал небывалое спокойствие. Так что, когда Меридов ударил по «тарелкам», я подмигнул сжимающему телефон отцу — и заиграл. А после — вышел на сцену, под свет столь любимых мной софитов.
Каждой группе на сцене отводилось шесть минут. Это было две полноценных композиции, на основе которых судьи могли составить своё мнение об участниках. Мы с парнями долго перебирали весь имеющийся у нас материал, пытаясь понять, что точно зайдёт, а что окажется полным провалом. В итоге остановились на быстрой драйвовой песне, которую написал Меридов, и на той балладе, которую для нас создала Аня. Очень уж пришлась она мне по душе — может, потому что не была классической песней о любви, которые уже, честно говоря, успели приесться всем.
Играя и напевая в микрофон давно заученные строчки, я чувствовал, как по моему телу разливается какое-то тепло. Мои руки сжимали гитару, пальцы задевали гриф и струны, а душа…кажется, пела даже она. И стоя там, на сцене, в огромном концертном зале Москвы, даря
Шесть минут пронеслись как одно мгновение. Не успел я войти во вкус, как пришлось уже освобождать сцену для других участников. Следующие полтора часа тоже слились в один непонятный и не очень внятный ком — я вяло наблюдал за другими выступлениями, параллельно болтая с Аней. Та упорно отказывалась колоться насчёт того, кого она умудрилась засосать. Хотя, догадаться было несложно. Видимо, Кузнецов воспользовался моим отсутствием по полной. Ладно, на эту мне еще с ним предстояло поговорить. А до тех пор я просто радовался тому, насколько довольной выглядела моя подруга. Игнорируя злобный голосок в моей голове, который нашёптывал, что мой Мышонок становился совсем взрослым и слишком независимым от меня.
Но когда судьи, наконец, подвели итоги, и нас всех пригласили на сцену — я почувствовал, как паника снова подступила ко мне. В горле пересохло, перед глазами заплясали чёрные мушки, и кажется, я был близок к самому настоящему обмороку.
И когда я, словно через толщу воды, услышал «Бешеные панды!», то сперва даже не понял, о чем вообще шла речь. И лишь когда мои парни заорали мне что-то в оба уха, до меня, наконец, дошло. Мы победили. Нет, правда. Нам удалось. Мы сделали это. Даже не так. МЫ ЭТО СДЕЛАЛИ!
И всё, о чём я жалел в этот момент — что Аня была рядом только с помощью телефона. И что я не мог обнять её, вынести на руках на сцену, чтобы она разделила со мной мой — нет, наш — триумф.
Глава двенадцатая
Глава двенадцатая
Анна
Я сидела, тяжело дыша, прижимая к груди оружие, и судорожно соображала, что же делать. Патронов было бесконечное количество, а вот попыток пережить атаку — не так чтобы много. Чёрт, как меня вообще угораздило ввязаться в эту авантюру?! И почему так сильно колет в боку? Решено — мне стоило начать бегать. Если, конечно, я смогу выжить.
Сбоку послышался шорох, и я тут же вскинула автомат, готовая стрелять на поражение в того, кто вздумал ворваться в моё укрытие.
— Тише, Рэмбо. Свои.
Услышав этот голос и узнав его обладателя, я выдохнула:
— Чёрт, я думала, это кто-то другой.
Юлик хмыкнул, занимая оборонительную позицию рядом со мной и держа наготове свой ствол. Его волосы были всклокочены больше обычного, мокрая футболка прилипла к телу, а глаза блестели от переполнявшего его чувства азарта.
— Чего ты тут вообще засела? — спросил он у меня, осмотрев периметр и убедившись, что горизонт чист.
— У меня мало шансов выжить, — грустно заметила я, показывая другу автомат.
Тот цокнул:
— Как же тебя так угораздило? — потрепав меня по голове, Кораблёв жизнерадостно добавил, — Ничего, прорвёмся. Слышишь?
Я чуть повела головой в сторону и кивнула. Действительно — с той стороны, откуда пришёл друг, раздался звук шагов. Его заглушали другие звуки — музыка и крики, но различить его всё равно было возможно. К нам кто-то приближался.
Я стиснула пальцами ствол, чувствуя, как от напряжения намокли мои руки. Присевший рядом Юлик повторил мой жест и бросил негромко: