Сила, способная изменить мир: Вера

Элиза Полуночная

Что ты вообще через перчатку чувствуешь?

Анью не видела перчаток больше ни на одном жреце или монахе. Аман же в них попросту жил. Она никогда не видела, чтобы он их снимал…

— Жить буду? — она улыбнулась.

— Если будете регулярно доводить себя до магической перегрузки — ничего обещать не могу, — Аман улыбнулся в ответ.

— Зато это расширяет мой магический потенциал. Аман, ты не встречал тут монаха по имени Панакий, того, который написал письмо? Я хочу поговорить с ним.

— Нет… Не припомню чтобы говорил с монахом с таким именем. Вы же не думаете, что это тот отшельник? Человек не может

прожить пять сотен лет. Даже если он сильный маг.

К ним подошел брат Алед. Анью внимательно осмотрела его. Молодой мужчина отличался от всех встреченных ею в Артемисе людей. У него была смуглая кожа, темные, практически черные глаза и черные, как вороново крыло волосы.

— Леди Аньюриэль, Вы уже проснулись, — в голосе сквозила едва прикрытая претензия.

Этот мужчина снова назвал её по имени, но Анью не представлялась ему. А значит это сделал за неё Аман…

Анью давно перестала обращать внимание на то, что жрец называет её Искателем. Относилась к этому она весьма равнодушно. У Амана, на её взгляд, хватало забавных странностей. Взять те же самые перчатки, в которых он даже посуду мыл. Но в целом он был очень милым, надежным и заботливым. Путешествовать в его компании Анью нравилось. Ей нравилось, как он хмурится, когда она делает что-то, что ему не по нраву. Нравилось смотреть как он смущается или как злится в ответ на какие-то её слова или поступки. Нравилось, как отчаянно он отстаивает в спорах с ней свою религию. Нравились его синие как океан глаза, растрепанные светлые волосы и добрая улыбка. Нравилось болтать с ним в дороге о всяких мелочах и даже просто ехать молча. Даже его идиотскую самоотверженность Анью принимала благосклонно. Аман был глупым святошей и это в нем ей тоже нравилось.

— Благодарю Вас за предоставленную комнату, — Анью очаровательно улыбнулась. — Алед, а где я могу найти монаха по имени Панакий?

— Брат Панакий… Он у нас блаженный, — монах тяжело вздохнул. — А ещё нелюдимый и с некромантическими наклонностями как оказалось. Люди ещё дышали, а он их везде ощупал, осмотрел — и как забегал по всему монастырю, словно безумный. Всю ночь в своей келье скребся, а на утро приходит и говорит: «Выдайте мне меч и доспех, а лучше пусть с гарнизона мне двух стражников приставят. Я всех болящих излечу, только доберусь до хребта Агилиска.» Настоятель лишь вздохнул, а стражники просто покрутили пальцем у виска. Панакий и ушел по ветряному тракту. И ладно бы этот безумный, что с него возьмешь. Так за ним ещё и наш послушник, Рагальд увязался… А зачем Вам, леди, этот блаженный?

— Благодарю, я уже узнала всё, что мне было нужно, — она одарила мужчину ещё одной улыбкой и повернулась к Аману.

Монах лишь пожал плечами и ушел, возвращаясь к своим делам.

— Хотите найти этого Панакия?

— Он, возможно, знает, как бороться с болезнью.

— Тогда, у Сокрытого родника, помниться, я назвал его выдумкой. А теперь положение столь отчаянное, что я готов признать, что он — наша последняя надежда. Увы, я бессилен помочь этим людям. Только за последние полчаса умерло пятеро…

На Амана было тяжко смотреть. Казалось, ещё немного, и он познает дно отчаянья.

— Мы ведь живы, а значит ещё не всё потеряно.

— И тем не менее наша последняя надежда — безумец, — Аман смотрел на неё с сомнением.

Анью фыркнула.

— Меня ты тоже назвал

безумной.

— Я не помню, чтобы говорил такое вслух, — Аман удивленно хлопал глазами.

Вслух?!

— Говорил. Когда мы были на северной заставе… Аман, а сколько раз ты ДУМАЛ, что я безумная?

Мужчина подозрительно отвел взгляд и едва заметно покраснел.

— Даже так… Знаешь, Аман, иногда только успех отделяет гениальность от безумия.

***

Подковы Охтара бодро стучали по камням ветряного тракта. Небо всё так же было затянуто тучами. Анью уже несколько часов бессмысленно вглядывалась в окрестности вокруг дороги, выискивая монаха. План был предельно простым: найти монаха Панакия, расспросить его о болезни и способе излечения, найти демонический алтарь и уничтожить его, а также всех встреченных демонов, мертвецов и язвенные коконы. В том, что где-то поблизости должен быть ещё один алтарь, распространяющий фетранийскуя язву, колдунья не сомневалась. Простой и понятный план. Усложнять Анью не любила. Амана она оставила в Легрийском монастыре. Жрецу там было чем заняться, а ей было спокойнее, когда глупый святоша не бродит по пещерам кишащим опасными тварями. Дорога повернула из-за холма и впереди она увидела двух мужчин в коричневого цвета рясах. Такие одеяния она видела на монахах в монастыре. Конь, следуя ментальной команде ускорился, стремясь нагнать путников. Один из них был совсем мальчишкой, второй, навскидку, был ровесником Амана. Оба смотрели на неё с откровенным подозрением.

— Доброго вам дня. Вы ведь из Легрийского монастыря?

— Да, — юноша шокировано обводил взглядом её ноги.

— А кто из вас двоих Панакий? Я хочу спросить об этом письме, — Анью достала это самое письмо из сумки.

— Вы жрец Первозданного Света? — мужчина в рясе монаха смотрел на неё с нескрываемым подозрением. На его спине, закрепленный ремнями, висел большой глиняный кувшин.

— Нет, жрец в монастыре остался. Я — лучше. Я — боевой маг. И в отличии от упомянутого жреца, не считаю тебя безумцем и готова выслушать, — Анью не сомневалась, что нагнала того самого Панакия, она спрыгнула с коня, останавливаясь перед монахами.

— Хвала Руфеону! Ну и Рагальду, — Панакий указал рукой на молодого послушника. — Не зря он рисковал жизнью, пробираясь к северной заставе. Я пошел вперед, чтобы не терять время, но ночью на тракте слишком опасно. Да и с грузом далеко не уйдешь. Пришлось заночевать в одной из мельниц.

— Мое имя — Аньюриэль. Итак, Панакий, я готова тебя выслушать. Ты утверждал, что можешь вылечить больных.

— А вот! — монах достал из своей сумки какую-то старую, потрепанную книгу. — Я все сундуки перерыл, пока искал записи прадеда.

— Прадеда?

— Ну прадеда в седьмом колене. Меня в честь него назвали. Он во времена Второго Вторжения излечился от фетранийской язвы, ещё до того, как хворь изгнали силой Ковчега. Никто в это правда не верит… Предка моего считают сумасбродом, а брат Алед всё пытается словить меня на инакомыслии.

Вот и разрешилась загадка с отшельником.

— Не бери в голову, гениальность и безумие порой тесно связаны друг с другом.

Они медленно двинулись дальше по дороге.

— Ну Вы то, леди, верите раз пришли? Если Вы — боевой маг, то сможете расчистить дорогу к хребту. И мы с Вами без всякого Ковчега заразу изгоним!