Сила Воли
Шрифт:
Так что когда выползли на сравнительно ровное, но всё ещё наклонное место, мокрые от пота, со скрипящим песком на зубах и по всему телу, то без сил легли и не двигались. Опять чуть сознания не лишились, как при недавнем заплыве.
Отдышались. Стали ворочаться. Шульга освободил ноющие плечи от лямок рюкзака. Из прорыва чёрных туч, выскользнуло солнечный лучик. И вновь показалось, что самое трудное позади.
И вновь выяснилось, что коварная судьба непредсказуема.
36
Первым поднялся турок. Покряхтывая, он стал делать лёгкие наклоны в стороны, разминая измученный позвоночник. При этом он оглядывался вокруг себя так, словно не мог понять, как он тут оказался. А Шульга повернулся к жене, подбадривая её разными словами, утешая и развязывая кусок страховочной верёвки между ними. Узел поддавался с трудом, пришлось дергать его, всё больше раздражаясь и толком не реагируя на слабые попытки любимой пошутить в ответ:
— Вот! Теперь уж точно и навсегда останемся связанными по жизни!.. И ты от меня никуда не сбежишь… Буду тебя так и водить на верёвочке, как прирученного слоника…
Узел поддался. Киллайд шумно фыркнул с облегчением. Попытался улыбнуться и как-то пошутить в ответ. Поднял взгляд на такое милое, пусть и уставшее, измученное личико… Но тут Настя глянула своему мужчине за спину, что-то там увидела и буквально дёрнулась всем телом от ужаса. Только и прохрипела на вдохе, хватая губами воздух:
— Санька!..
На голом инстинкте Киллайд метнулся в сторону, не теряя ни мгновения, чтобы оглянуться. Это его и спасло: здоровенный, ребристый камень глухо ударил в то место скалы, где парень только что находился, сидя на корточках. Спасшийся моряк теплохода бил наверняка, изо всех сил, держа обломок скалы двумя руками. Слишком уж хотел сразу и навсегда вывести своего спасителя из игры.
Но это усердие его и подвело: вместо головы соперника — оказалась пустота. И турок провалился вперёд всем телом. Упал сам, кувыркнулся, пытаясь спонтанно ухватиться за что угодно. Покатился в сторону недавно преодолённой пропасти.
А на пути у него сидела Настя.
Они столкнулись, сцепились ревущим клубком и катнулись дальше.
Два раза.
Больше места не было. Дальше — обрыв.
Ещё одно мгновение — и оба тела скрылись за кромкой.
Единственный свидетель всего этого замер. Александра Шульгу парализовало от ужаса. От нахлынувшего цунами из горя, страха, жуткой безысходности. Некая духовная его часть завыла, умирая в страшных корчах. Сознание отказалось контролировать собственное тело. Лёгкие перестали дышать. Глаза стала затягивать смертельная паволока.
И только циничная прагматичность Киллайда Паркса, заставила его действовать. Потому что мелькнула мысль, что падающая девушка может застрять в расщелине. Как-то уцепиться за камни. Просто зависнуть на выступе.
Резкий вброс адреналина во все члены. Прыжок к краю пропасти. Удар грудью по кромке и заметавшийся взгляд попытался высмотреть хрупкую фигурку любимой. Вначале —
Окрестности огласил звериный рёв, перекрывая шум волн и свист стихающего ветра. На одной ноте. Протяжный. Полный печали и невероятной тоски…
Дальнейшее Киллайд помнил смутно. Как он, почти срываясь местами, спустился вниз. Как закрыл глаза возлюбленной, полные недоумённой боли и неверия. Как долго и тщательно, но скорее бездумно готовил нишу под самым основанием скалы. Как укладывал туда любимое тело, обливаясь слезами и скрипя зубами. И как потом возводил курган из камней, на месте получившейся могилы.
Сидел внизу почти до темноты… Говорил с Настей… Прощался с нею… Просил у неё прощения, как у живой. Укорял себя последними словами. Проклинал свою беспечность и доверчивость. Жалел и стенал, что некому отомстить… Хотя и мечтал в тот момент без зазрения совести уничтожить всё человечество. Точно так же, как он безжалостно уничтожил цивилизацию пьетри. Будь у него в то время силы на это — так и сделал бы… Да и кому нужны такие разумные, не заслужившие право на жизнь?
Пришёл в себя от переохлаждения и голода. Ну и пить хотелось невероятно. Кое-как размял задеревеневшие мускулы, и вновь полез наверх. Чуть перекусил запасёнными в рюкзаке продуктами, попил, и успел вполне рационально выбрать нужную дорогу. Изготовил и проверил оружие. А затем отправился влево, чуть отходя от берега вглубь суши. Где-то там мерцал слабый, еле заметный огонёк. А где свет в ночи — там и люди… А где местные люди — там всегда сумет выжить мемохарб.
Пусть мемохарб и не полный, не вернувший себе все свои умения и уникальные силы. Но он не сомневался, что выживет, наберёт сил, а уж тогда…
«А что тогда? — гуляли в сознании мрачные мысли, пока ноги синхронно двигались, перемещая тело по выбранному пути. — Какой смысл моего дальнейшего существования, если я не сумел уберечь самое для себя дорогое? Если я не сумел защитить существо, доверившееся мне всей душой, всем сознанием и всем своим телом? Как же так?.. Почему и этот мир оказался для меня настолько жесток и несправедлив?.. Или мне не судьба обрести счастье на постоянной основе? Не судьба прожить долго, спокойно, с гордостью за каждое своё деяние?.. Или во всём виноват злой рок?.. Или все вселенные только и созданы что для горя и разочарования?..»
Ближе к утру, единственный выживший в кораблекрушении человек, вышел на окраину села. Населённый пункт довольно удачно расположился в глубине устья небольшой речушки. Про такие говоря: переплюнуть можно. Зато рыбакам и их семьям выгодно: ни шторм, ни гигантские волны сюда не достают. Даже небольшому катеру пройти по маловодному ручью — проблематично. А вот рыбацкие плоскодонки здесь по любой луже проскользнут. Причём ближе к морю, в дальнем затоне виднелись и лодки побольше, как бы не массивные баркасы темнели.