Сила земли
Шрифт:
— Понимаю, — кивнул Афраний. — Тебя позвала земля, и ты не мог устоять перед её силой…
— Отец, это такая сила, такая сила…
— Большей силы нет для земледельца.
Споры шли долго.
— Сервий горяч, безрассуден, но когда его убеждали перейти на сторону рабов, изменить отечеству, — он отказался, — рассказывала старому Афранию Тукция.
— Не хватало ещё глупости идти против римлян, убивать друг друга! — сказала Марция.
— О Юпитер! — вскричал Афраний. — Она ничего не понимает! Ведь
— Нет такого закона, чтобы продавать римлян в рабство.
— А такой закон нобили готовы возобновить, недаром они обвиняли в этом Гракха. И я хочу просить своего патрона, чтобы он провёл закон, — подшучивал Афраний. — И в самом деле, надо продавать строптивых старух в рабство — лучше всего в Африку или в Азию.
Сервий и Мульвий молчали, а Тукция растерянно поглядывала на них.
— Что ты выдумал, старый? — закричала Марция, несколько струсив. — Я-то ещё могу работать и нигде не пропаду. А вот тебя бы на моё место — новые хозяева повесились бы: кому нужен такой старый бездельник?..
— Ну, успокойся, жена, я только пошутил… Но если ты будешь много ворчать и бегать по соседям, то тебе придётся плохо!
— Ну, ну, «плохо», — смягчившись, молвила Марция, и улыбка мелькнула на её сморщенном лице. — А если ты будешь пугать меня своими речами, придётся тебе познакомиться с палкой! Я терплю, терплю твои чудачества, а как выведешь меня из терпения — не миновать тебе палочных поцелуев!
— Вот выдумала! — пробормотал Афраний, отмахиваясь от неё.
Перед вечером Сервий сказал:
— Ну, я пойду, — и подмигнул Мульвию. — Мы скоро вернёмся!
— Куда идёте? — спросил Афраний.
— К Папирию Карбону. Надо побеседовать с ним.
— А в Риме ли Карбон? — с сомнением сказал старик. — Он, вероятно, распределяет земельные участки.
— Если его нет, обойдёмся без него.
Они шли по пустынным улицам. Смеркалось, и предметы, казалось, отступали, скрываясь за серой дымкой. На площадях ещё не горели светильни, и первая стража, гремя оружием, вырисовывалась длинной тенью.
Мульвий знал, где жил Папирий Карбон, и подвёл Сервия к большому дому, окружённому низенькими домиками и хижинами.
— Подожди меня, — сказал мальчик и скрылся в темноте.
Вскоре он вернулся.
— Карбона нет дома, зато есть Геспер. Он что-то замышляет… Там совещание… — прерывисто говорил Мульвий, хватая Сервия за руку и увлекая за собою. — Идём, идём… Они ждут тебя…
Сервий не знал Геспера и тихо спросил:
— Кто он?
— Это вольноотпущенник… Идём, идём!
Они вошли в атриум небольшого домика, смежного с большим домом. В очаге горел огонь, и яркое пламя освещало
— …и я предлагаю, квириты, — говорил Геспер, — нападать на Сципиона Назику на улицах, площадях, набережной и всюду, куда ни ступит его нога. Но нападать не открыто, а осыпать его камнями из-за оград, из портиков и тотчас же скрываться. И повсюду кричать: «Вон, убийца, из Рима! Вон из Италии!» Квириты! Мы должны заставить оптимата бежать из Италии под страхом смерти.
— Он верховный жрец, — сказал кто-то.
— Когда верховный жрец становится зачинщиком злодейства, убийцей, он перестаёт быть жрецом.
Сервий подошёл к Гесперу:
— Я друг Тита и Мания, — ты, вероятно, слыхал о них? А это Мульвий — сын Тита.
— Как не знать Тита, Мания! — вскричал Геспер, сжимая руку Сервия. — Откуда ты и надолго ли задержишься в Риме?
— Я не успокоюсь до тех пор, пока Гракх не будет отомщён.
Геспер улыбнулся, суровые глаза его потеплели.
— Пусть воздадут тебе боги за дружбу и решимость наказать злодея! — взволнованно произнёс он, обнимая Сервия.
Когда все расходились, Геспер взял Сервия под руку:
— Расскажи о себе. Ты из Сицилии? А что слышно о восстании рабов? Как думаешь, устоят они?
— Когда я был в Сицилии, ходили слухи, что рабам не устоять против римских легионов.
Геспер, подавив вздох, тихо сказал:
— Трудно бороться с Римом, трудно бороться с оптиматами, но всё же надо бороться. Если даже всюду постигнет нас неудача, то останется ещё надежда — надежда опять начать всё снова.
— Ты мужествен и упорен, Геспер!
— Я делаю, Сервий, то, что делал Гракх, что надо делать и нам. Иначе незачем жить на свете.
Мульвий опустил голову; слёзы медленно покатились по его щекам.
Глава XV
— Слыхал, дедушка? — вбегая в хижину, запыхавшись, говорил Мульвий. — Из Иберии вернулся Сципион Эмилиан…
— Опоздал, мальчик! Я видел вчера его триумф и скажу, что более великолепного зрелища я не видел в своей жизни! Триумфатор был подобен самому Юпитеру, он…
— Дедушка, я тоже видел триумф, но Сервий запретил говорить тебе о прибытии Сципиона из Иберии. Он опасался, как бы ты, старый, не попал в толчею и тебя не задавили.
— То-то вы пропадали три дня, а где — неизвестно! Моя старуха ворчала, что похлёбка перестаивается, и решила, что вас посадили в тюрьму.
— За что же? — засмеялся Мульвий.
— А за что сажают строптивых популяров? Сципион Назика, говорят, не может успокоиться: его соглядатаи рыщут, как бешеные волки по всему городу.