Силиконовые горы
Шрифт:
От чая он отказался.
– М-да. Как ты здесь живешь? Соседи-то хоть приличные?
– Не жалуюсь, – пожала плечами я, – пьют, конечно, но хотя бы ко мне не лезут. Зато дешево.
– Твои родители, наверное, где-то далеко? – посочувствовал он.
Мои родители жили на той же ветке московского метрополитена. Я не видела их уже несколько лет. Хотя иногда мы перезванивались.
– Далеко, в другом городе, – неизвестно зачем соврала я.
– Я почти ничего о тебе не знаю, – глядя в пол между своих расставленных колен, пробубнил он.
– Знаешь вполне достаточно для человека, которого я вижу в четвертый раз в жизни, – улыбнулась я.
– А мне кажется, что мы знакомы вечность, –
Я поперхнулась яблоком.
– Паш, сколько тебе лет?
– Тридцать четыре, а что? – насупился он.
– А рассуждаешь как шестнадцатилетний. Ну как ты можешь такое предлагать малознакомой девушке? А вдруг я проходимка какая-нибудь?
– Вот и друзья мои говорят, – начал было он, но потом осекся, – то есть…
– Да ладно, не смущайся, – рассмеялась я, – твоим друзьям я вряд ли могла понравиться. Да еще так подло Юльку сдала.
– Но со мной такое впервые, – признался он, продолжая изучать линолеум, – я не думаю, а… чувствую. И это чувство важнее всех моих опасений.
Говорят, что судьба человека определяется его именем. Имя – загадочный набор звуков, действует на мозг как постоянно повторяющаяся мантра. Может быть, с внешностью – то же самое? Мы смотрим в зеркало, постоянно, ежедневно, на протяжении многих лет, и зеркальная гладь неизменно являет нам самое родное в мире лицо. Островок неизменности, за который так удобно цепляться тем, кому трудно приспособиться к меняющейся реальности. И вдруг в один прекрасный день что-то случается, и внешность становится другой. О нет, постепенное естественное старение не в счет – да и природа жалостливо распорядилась так, чтобы умирание было незаметным.
Я изменила форму носа, и жизнь моя стала другой.
Потом я много раз задавала себе вопрос: а ради этого ли я так мучилась? Неужели пластическая операция была мне нужна, чтобы обрести… спокойствие? Хм, вообще-то я рассчитывала на феерическую взбалмошность московских ночей, электрическую встряску, которая выдернула бы меня из гнойного болота привычной бессмысленности.
А получилось иначе.
Решение далось мне просто – я собрала вещи и переехала к Павлу. И в тот вечер, когда мы весело распаковывали мои чемоданы, пили шампанское за мой новый дом, мне казалось, что обещанное сумасшествие наконец начинается. Я приподнято отвоевывала пространство, прятала его лосьоны для бритья в дальний шкафчик ванной, чтобы самой занять лучшие полки, мои туфли разноцветной кучей-малой валялись рядом с его растоптанными ботами…
А вышло по-другому…
Важные вехи в жизни каждой женщины: первая менструация, первый неумелый поцелуй, первый секс (как правило, бездумный и не впечатляющий, о котором если и вспоминаешь, то только на циничных девичниках) и первый борщ, сваренный для любимого мужчины.
Вот что странно: за полгода совместного проживания с Георгием я ни разу для него не готовила. Вернее, предприняла несколько неловких попыток уделать всю кухню мукой, разбившимися яйцами и клейкими каплями теста, но в конце концов Георгий приостановил мои кулинарные эксперименты заявлением: «Зайка, ты особенно не старайся, я все равно в ресторанах ем. Пусть в доме всегда будет холодное пиво и крекеры, этого вполне достаточно». Так и повелось – Георгий ел неизвестно где, я – в Макдоналдсе через дорогу.
Паша совсем по-другому подходил к насыщению организма калориями. Домашняя еда была для него чем-то вроде символа успешной жизни. Если в доме наличествует
Никогда не забуду, как в наше первое общее утро перед уходом на работу он сказал, нахмурившись:
– Сегодня у меня дневная смена. Вернусь не раньше семи. Так что ты вполне успеешь сварить гороховый суп. Хотя нет, давай гороховый лучше завтра, а сегодня – борщ!
Я приподнялась на локте и выпучила глаза. Сон как рукой сняло. Вообще-то я собиралась дождаться, пока он отчалит из дома, потом позавтракать с Наташкой в кофейне при гостинице «Мариотт», потом попутешествовать по магазинам, убаюканная ее щебетанием, потом купить в книжном магазине «Москва» какое-нибудь умиротворяющее бессмысленное чтиво и посвятить вечер уютному перелистыванию страниц, сопровождаемому синхронным пожиранием пирожных. Мне казалось, что классические замужние женщины, имеющие возможность не работать, ведут себя именно так.
– Что-то не так? – он погладил меня по голове.
– Да нет, все нормально, просто… Ты знаешь, я не умею варить ни гороховый суп, ни борщ.
– Ничего, это просто, – рассмеялся Паша, – к тому же у тебя полно времени, можешь и запороть пару вариантов.
– Я даже мяса ни разу не покупала!
– Надо когда-то начинать, – флегматично вздохнул он, выбираясь из-под одеяла, – могу дать наводку: в книжном магазине напротив продается полно кулинарных справочников. Рынок в двух кварталах. Так что действуйте, девушка.
Что это был за день! Совершенно ненормальный. Сама не зная почему, я не стала посылать на глазах наглеющего адресата по известному адресу. Нет, я и правда, наскоро позавтракав недоваренным яйцом, поплелась сначала в книжный, затем на рынок. В кухонных шкафчиках хозяйственного Павла нашлись все необходимые инструменты – разнокалиберные кастрюльки, начищенные до блеска, остро заточенные ножи швейцарского производства, восемнадцать разделочных досок и целый ящик агрегатов загадочного назначения. Интересно, он сам увлекается приготовлением пищи или до меня у него был роман с шеф-поваром?
Для того чтобы убедиться в бессмысленности кулинарных книг, мне понадобилось три с половиной часа. Теперь я знаю точно, что кулинарные справочники пишут самодовольные хозяюшки из серии «я-круче-всех-а-ты-полное-дерьмо-раз-даже-не-умеешь-пассеровать-морковку». Выбросив три кастрюли, заготовленные строго по книге полуфабрикатов, я сдалась и решила действовать по наитию. В итоге к возвращению Павла в квартире уютно пахло горелым луком, от плиты валил благородный черный дым. Зато в моих резервах была огромная кастрюля с густым малиновым варевом, моим первым самостоятельным борщом.
Павел, надо сказать, был озадачен, но великолепно сохранил лицо. И даже мужественно съел целую тарелку. В глубине души я надеялась, что кулинарное фиаско обернется для меня полной свободой от домашних обязательств – мол, что взять с убогой? Но вышло иначе: умяв «борщ», Павел притянул меня к себе и благодарно поцеловал в лоб.
– Ты у меня молодец, Алиса. Я знал, что в тебе не ошибся.
– Это что, был тест? – подозрительно спросила я, вспомнив рассказ Наташки о том, как один из новоявленных женихов решил ее протестировать и заказал ей на дом трех самых дорогих стриптизеров Москвы. Наташка удивилась, но дар приняла – все трое оказались в ее гостеприимной постели. А утром грустный жених сообщил, что это, видите ли, был психологический тест, и вот теперь он знает все о Наташкиной гнилой внутренней сущности. Помню, Наталья долго возмущалась: «Интересно знать, а что он от меня хотел?! Я-то обрадовалась, что нашелся, наконец, мужчина, который разделяет мои взгляды на любовь!» Может быть, Павел тоже из доморощенных психологов?