Сильная и независимая
Шрифт:
— Я только сумочку возьму. А… И курьер! Курьера дождаться надо.
Из-за того, что доставка задерживается, опаздываем и мы. Поспеваем как раз к первому тосту. Который, естественно, толкает в честь дочери сам Наумов. Чтобы не отвлекать от него внимания, тихонько пробираюсь к своему месту. Стаську приветствую взмахом руки. И тут же оборачиваюсь к официанту, который, завидев нас с Данилом, мгновенно подскакивает, чтобы наполнить бокалы.
Тост трогательный. Стася прикладывает к глазам уголок салфетки. Как на это реагирует сам Наумов — знать не могу, потому как тупо не решаюсь посмотреть
Кажется, он похудел. И совершенно точно подстригся в чужом салоне. Будучи довольно великодушным человеком, эту мелочность я ему простить не могу!
— С новорожденной вас, Наум Наумыч.
— Спасибо, Юлия Владиславовна.
Детский сад! Впрочем, я сама это начала. Уткнувшись в тарелку, накручиваю на вилку салат. Все хорошо, Юль. Ничего не случилось.
— Между первой и второй перерывчик небольшой. Кто будет говорить следующий? — берет на себя роль тамады Алка.
— Логично, что второй по важности человек в жизни Стаси, — усмехается Наум.
— Стася? — все взоры обращаются к имениннице.
— Второй… — теряется девушка. — Юль, давай ты? Как мой деловой партнер.
— Ну вот. А я думала, что в первую очередь — мы с тобой подруги, — притворно возмущаюсь я, пока мозг в авральном режиме формирует небанальное поздравление.
— Это тоже, — растягивает губы в улыбке Стася. И вдруг подхватывается, чтобы со мной обняться. Я так тронута! Глажу ее по светлым мягким волосам, удивляясь тому, что ее совсем не испортили деньги. А это еще надо умудриться, скажу я вам, не испортить деньгами ребенка.
— Я так рада, что ты у меня есть! — шепчет горячо в щеку. — Так рада!
— Стась, — смеюсь я. — Вообще-то это я тебе задолжала тост. Давай, моя девочка! За тебя. За твой светлый ум и чистую душу… Спасибо вам, Наум Наумыч, за такую дочь, — набираюсь смелости взглянуть на него еще раз. Наумов салютует бокалом. Стаська шмыгает носом и осушает свой.
— Чего это она так расчувствовалась? — пинает меня в бок Алка, когда Стася возвращается на свое место во главе стола.
— Не знаю.
— Без мамы девочка росла, — шепчет Лерка.
— Думаешь, она проецирует это дело на Юльку?
— Все возможно. Ух… Вы пробовали краба? Это настоящий шедевр. Как думаешь, что они в заправку добавили?
— Понятия не имею.
Девчонки переключаются на обсуждение кухни. А после первой смены блюд на сцену выходят парни из любимой Стаськиной группы. Конечно, это сюрприз от папы, который удается на славу. Что тут начинается, боже! Стаська визжит, бросается к отцу на шею и закручивает того в танце, стоит заиграть первым аккордам популярнейшего в этом году трека. Постепенно к ним присоединяются и другие гости. Вытаскивают из-за стола и меня. Это так весело, пьяно и зажигательно, что я моментально проникаюсь общей атмосферой. Ору до хрипоты, подпевая знакомым песням. Путая слова, кричу незнакомые — и смею-ю-юсь. А когда черед доходит до медляка, я непонятно как оказываюсь в руках Наумова… И как будто это школьная дискотека. А он — моя
— Извини, важный звонок. Надо ответить.
— Конечно, — маскирую свою растерянность под широкой улыбкой. Наум кивает и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, стремительно от меня отдаляется. Чувствую себя ужасно глупо — одна посреди танцпола. Возвращаюсь к столу, чтобы вовлечь в танец Даню, но не нахожу его. Мысленно пожав плечами, отправляюсь на поиски парня. Улыбаясь, иду мимо извивающихся в танце подруг, обхожу по дуге широкую барную стойку, ныряю в коридорчик и улыбаюсь, наткнувшись на страстно целующуюся парочку. Почему-то не сразу узнавая в этих двух Данила и… нашу именинницу.
Почему-то мне ничуть не больно. Забавно, смешно и одновременно с тем как-то щемяще грустно, но не больно. На короткий миг замираю, не зная, как себя повести. Даже мужа, с которым я развелась, мне не приходилось ловить на горячем. А потому у меня, несмотря на печальный опыт измены, именно этого опыта как раз таки и нет… К тому же я не уверена, что поцелуй можно назвать изменой. Во всяком случае, не со стороны Дани, который никогда не обещал хранить мне верность.
В общем, погруженная в свои мысли, я не сразу понимаю, что меня обнаружили. Делает это Стаська. На миг замирает, а потом что есть силы отталкивает от себя Данила.
— Извините, не хотела мешать. Мне бы в туалет.
— Юля… — всегда уверенный голос Стаси сейчас больше похож на писк. Голубые глаза моментально наливаются влагой. — Юлечка… Юль!
— Все нормально, Стась. Я же понимаю. Дело молодое.
— Нет, ты не понимаешь! Это… Ю-ю-юль… Ну, прости меня. Я не хотела, Юлечка… Как могла боролась с собой, а тут, видно, выпила и… — в голос ревет глупышка.
— Что здесь происходит? — раздается за спиной возглас Наумова.
— Лично я пытаюсь попасть в туалет, — улыбаюсь я, в очередной раз пытаясь пройти мимо Стаси.
— Юля! — ревет та, цепляясь за мою руку.
— Ну, что ты? Смотри, вон и тушь потекла, — под напряженными взглядами мужчин достаю из клатча салфетку и протягиваю девочке. — Я все же пройду, ладно? А ты пока вытри слезы.
— Поклянись, что потом мы поговорим! — рыдая в голос, требует Стася.
— Не о чем говорить, — улыбаюсь я. — Правда. Ну что тут обсуждать?
Глава 21
— Нет, я не пойму, ты что — валерьянку прямо с корнями жрешь?!
Заржав, бросаю в Алку виноградиной. Та в ответ пуляет в меня скомканным фантиком от шоколадной конфеты. Диеты сегодня, очевидно, пошли по боку. Ну и к черту их.
— Перестаньте! — шикает на нас Лерка, в гостях у которой мы и сидим. — У меня, в отличие от некоторых, домработницы нет. Сами за собой будете убирать этот срач.
— Прости, родная, — чмокаю Петрову в плечо. — Алка первая начала.
— Я?! Клевета! Статья сто двадцать… Ой. У кого-то телефон звонит!
— Кажется, у меня, — стонет Лерка, нехотя поднимаясь со стула.