Сильнее смерти
Шрифт:
– Давай-ка сыграем! — Тасуя карты, рыжий опускается на колени.
Молодой вестовой, встретив взгляд Кости, молча качает головой.
Костя как будто не замечает предостережения.
Рыжий притворно весело бросает на пол карты - тощую кучку смятых бумажек.
– Ну, как? В очко?
«Сволочь какая! Прямо взятку взял! — с презрением и ненавистью думает Костя - Не играть - тоже нельзя...»
– Старшая карта держит банк. Снимай!
Костя с отвращением берет жирную пухлую карту, переворачивает.
– Туз! — вскрикивает рыжий. —
Костя медленно, с сожалением вытаскивает бумажник, вынимает пачку тысячных билетов.
«Это же не мои, на работу мне дали... — проносится мысль. — Ну, больше десяти тысяч не проиграю. Сберегу на еде...»
– Сдавай, что ли! — кричит рыжий.
Костя ставит в банк две тысячи. Дает карту ему и кладет себе.
– Две карточки! На все! — Рыжий машет и словно манит карты волосатым пальцем, на котором желтеет толстый бирюзовый перстень.
Костя протягивает, и рыжий, на лету поймав карты, согнув юс трубочкой, подносит к носу. Начинает потихоньку вытягивать карты, дует на них, теребит пальцами.
– Была, не была - повидалася! — залихватски подговаривает он. — На, бери себе.
Волнуясь, трясущимися пальцами Костя открывает свою карту: семерка! К семерке идет девятка.
– Ха-ха! — вскидывается рыжий.
Костя смотрит на покоробленные карты рыжего, лежащие на столе. Его охватывает особое какое-то волнение. Косте и раньше приходилось изредка играть. В восемнадцатом году, после боев с чехословаками, раненный в руку, он однажды подсел к ребятам, в пять минут проиграл месячное жалование, награду за ранение - 250 рублей. Под дружный смех ребят, сам растерянно ухмыляясь, поставил и проиграл часы и ушел, матерясь.
Но сейчас игра идет по-иному.
«Все равно!» Костя решительно открывает карту.
– Король! Двадцать очков.
Рыжий молча, не показывая, сует свои карты в низ колоды, кладет в банк проигрыш.
«А что если я его выпотрошу? — мелькает у Кости мысль. — Вот будет номер!»
Взрывает гудок. Колеса скрежещут на входной стрелке.
– Должно быть, Семиколодезная! — прислушиваясь, говорит Костя. — Подожди-ка!
Он сгребает горстью бумажки и высовывается из теплушки, держась за косяк.
В двери проносятся семафор, водонапорная башня, строения. На небольшой, плохо освещенной платформе машут руками солдаты, офицеры.
Ни одного казака не видно.
– Давай играть! — злобно кричит рыжий.
– Сейчас иду!
Костя присаживается на колени, выкладывает деньги. Рыжий осторожно берет карту, но, взглянув, уверенно кричит:
– По банку! Давай!
Костя бросает пухлую карту. Тот на лету переворачивает ее, показывает два туза и хватает и деньги и колоду.
– Зажги свечку! — кричит рыжий.
Молодой ординарец не спеша достает стеариновый толстый огарок, чиркает спичкой. Потрескивая, фитиль занимается огнем.
Молодой
– Скорей!
Молодой прижимает огарок к полу, давя накапанную остывающую массу.
Уходит к стене, ложится на сено, закутавшись с головой.
– Посмотрим, как вы играете!
– Посмотрим!
Костя, облизывая сохнувшие губы, берет десятку, идет на тысячу. Следит за руками рыжего. Тот держит колоду карт так, что ее не видно в огромных лапах. Толстые пальцы его непрерывно шевелятся.
К десятке идет король.
– Надо брать. Давай!
– На!
Костя начинает тянуть карту, волнуясь. Показывается червонный глазок.
– Жили были дедушка и бабушка, — презрительно говорит рыжий. — Пока ты тянешь, я сказку расскажу! Детей у них не было, а третий - дурак!..
«Что же это я взялся?» вдруг думает Костя, вспоминая военкома Дегтева, красноармейцев на бережку, разговаривавших, как не будет денег.
– И еще жили дедушка и бабушка...
– Перебор! — говорит Костя, открывая девятку.
– Ага!
«Ну, теперь только по мелочи!» решает Костя.
Проигрыш идет за проигрышем.
– Ах, чорт возьми! Да что это за невезение! — шумно выражает Костя досаду.
Рыжий все больше злится на него из-за мелких ставок.
– Балуй! — злобно кричит он на лошадей, то гложущих доски барьера, то затевающих грызню. Кони вздергивают морды, опасливо косятся на рыжего, во влажных больших глазах у них мерцает то красный, то зеленоватый огонь.
Молодой уже спит на тюках сена, завернувшись с головой в попону. В дверь теплушки врывается ночная свежесть. Костя жадно и глубоко дышит, передумывая все наблюдения и впечатления дня. Теперь уже бесспорно, что противник проводит десантную операцию на Кубань, во главе десанта Улагай. А какие силы десанта, кроме 2-й кубанской дивизии, пошедшей грузиться в Феодосию?
– Эх ты, игрок! — злобно издевается рыжий, когда Костя открывает набранные им двадцать одно очко: — На туза так ходишь!
– А я тузам не верю! Ты мне семерку дай!
– Жила ты, а не игрок!
Костя утраивает ставку, проигрывает. Рыжий довольно, скалит желтые крупные зубы.
«Ему нужно ободрать меня, но чтобы все было по правилам. Будто я не вижу его шулерства... — думает Костя. — Но мне и пикнуть сейчас нельзя... Они, белые, и во всем так. Ну, мы вам еще пикнем, так пикнем».
И второй, и третий раз, и еще гудит паровоз, состав с грохотом и шатаясь пролетает полустанки, черные клубы дыма кубарем скатываются по крышам теплушки. Проиграв положенные им десять тысяч рублей, Костя хочет встать.
– Играй, играй! — угрожающе рычит рыжий.
– Давай! — вспыхивает Костя. Проигрывает сразу тысячу, ругается про себя: «Ах я, сволочь!»
– Вот так я люблю! — улыбается рыжий, вытаскивает из кармана пачку сигареток: — На, покури!
– Кто сейчас у вас начальник дивизии? — вдруг спрашивает Костя отвернувшись.