Сильный яд (Другой перевод)

Сэйерс Дороти Ли

— Добрый день, мисс Вэйн, — сказал он без всякого выражения.

Девушка посмотрела на него.

— Садитесь, пожалуйста, — произнесла она своим необычным грудным голосом, который так поразил его в суде. — Я полагаю, вы лорд Питер Уимзи и пришли от мистера Крофтса.

— Да, — ответил Уимзи. От ее прямого взгляда он оробел. — Я тут, знаете ли, был… э… в зале суда… и подумал вот… э… что могу чем-нибудь помочь.

— Вы очень любезны, — сказала заключенная.

— Что вы, что вы, какая, к черту, любезность! То есть я хотел сказать… э… я вообще, знаете, люблю что-нибудь порасследовать.

— Знаю.

Как автор детективов, я давно с интересом слежу за вашей карьерой, — ответила она с улыбкой, от которой у него внутри все перевернулось.

— Что ж, оно и к лучшему — значит, вы хотя бы поверите, что я не такой болван, как может показаться.

Она рассмеялась:

— Вы совсем не похожи на болвана — по крайней мере, не больше, чем любой другой джентльмен в подобных обстоятельствах. Конечно, вы не очень вписываетесь в интерьер, зато радуете глаз. И я искренне вам благодарна, хотя боюсь, мой случай безнадежен.

— Не говорите так. Он безнадежен, только если вы правда его убили, а я знаю, что это не так.

— Вы правы, я этого не делала. Но все это мне напоминает одну из моих книг, в которой я изобрела настолько идеальное преступление, что его было совершенно невозможно раскрыть. Пришлось заставить убийцу сознаться.

— Если понадобится, то и мы так поступим. А вы, случайно, не знаете, кто убийца?

— Не думаю, что он вообще был. Я убеждена, что Филипп сам принял яд. Знаете, он был склонен все видеть в черном свете.

— Насколько я понимаю, он тяжело переживал ваш разрыв?

— И это тоже. Но, по-моему, больше он страдал оттого, что его якобы никто не ценит. Ему вечно казалось, что все вокруг против него.

— И у него были основания так считать?

— Не думаю. Но я знаю, что он многим был неприятен. Филипп вел себя так, будто все ему чем-то обязаны, а это, конечно, очень раздражает.

— Понимаю. С кузеном у него были хорошие отношения?

— Да. Хотя Филипп, естественно, всегда считал, что заботиться о нем — святой долг мистера Эркарта. У него обширная клиентура, так что человек он состоятельный, но Филипп не притязал ни на какую долю — это ведь не семейный капитал. Просто он считал, что обычные люди должны обеспечивать великим художникам пищу и кров.

Уимзи был хорошо знаком с подобными артистическими натурами. Но его удивил сам тон ответа, в котором слышалась горечь и даже презрение. Следующий вопрос он задал с некоторой опаской:

— Простите за личный вопрос, вы были очень привязаны к Филиппу Бойзу?

— Очевидно, да, — это естественно в подобных обстоятельствах.

— Совсем необязательно, — возразил Уимзи. — Возможно, вы его жалели, или попали под его обаяние, или он просто взял вас измором.

— Все вместе.

Уимзи ненадолго задумался.

— Вы были друзьями?

— Нет, — резко ответила она, и Уимзи поразила прорвавшаяся в ее голосе злость. — Филипп был не из тех мужчин, что могут дружить с женщинами. Ему нужна была преданность. И он ее получил. Да, я была ему предана. Но я не могла позволить себя дурачить. Не могла позволить, чтобы мне, как мелкому клерку, назначали испытательный срок, прежде чем решить, снизойти до меня или нет. Я думала, он был честен со мной, когда говорил, что не верит в брак, но оказалось, что он таким образом проверял, насколько сильна моя преданность. Не настолько.

Мне не хотелось получать предложение руки и сердца в качестве награды за плохое поведение.

— Я вас не осуждаю, — сказал Уимзи.

— Правда?

— Да. Судя по рассказам, Бойз был надутый болван, если не сказать мерзавец. Совсем как тот негодяй, который сначала притворился бедным пейзажистом, а потом взвалил на бедняжку чести груз, что непосилен для рожденных без него. [18] Представляю, как он был невыносим со своими вековыми дубами, фамильным серебром, кланяющимися арендаторами и прочей чепухой.

Гарриет Вэйн снова рассмеялась.

— Да, это было глупо. И унизительно. В общем, когда я поняла, в каком нелепом свете он выставил и себя, и меня, все тут же кончилось. Раз — и все.

18

Альфред Теннисон, «Лорд Берли». В балладе главный герой женится на простолюдинке, умолчав о своем знатном происхождении и богатстве, и лишь после венчания открывает ей правду.

Она рубанула рукой воздух.

— Да уж, подумать только, викторианский дух в человеке с такими передовыми идеями, — заметил Уимзи. — Создан муж для Бога только, и жена для Бога, в своем супруге… [19] Но я рад, что вы так обо всем этом думаете.

— Серьезно? В нынешней ситуации это мне едва ли поможет.

— Я о другом. Я имел в виду, когда все это закончится, я бы хотел на вас жениться, если, конечно, вы готовы меня терпеть и так далее.

Улыбка исчезла с лица Гарриет Вэйн; она нахмурилась и посмотрела на Уимзи с явной неприязнью.

19

Джон Мильтон, «Потерянный рай», книга 4. Перевод А. Штейнберга.

— Так вы из этих? Значит, уже сорок семь.

— Сорок семь чего? — удивился Уимзи.

— Предложений. Письма приходят каждый день. Очевидно, на свете немало идиотов, готовых ради скандальной известности жениться на ком угодно.

— Черт возьми, как неловко получилось, — сказал Уимзи. — Видите ли, мне совершенно не нужна чья-то скандальная известность. Я и сам легко могу попасть на страницы газет, и хорошего в этом мало. Не будем больше возвращаться к этой теме.

По голосу Уимзи было ясно, что он задет, и девушка виновато на него посмотрела.

— Простите. Мое нынешнее положение очень уязвимо. Так и ждешь очередной гадости.

— Понимаю, — ответил Уимзи. — Глупо было с моей стороны…

— Нет, это было глупо с моей стороны. А почему вы?..

— Почему? Ну, я подумал, что на вас было бы приятно жениться. Вот и все. Просто вы мне понравились. Сам не знаю почему. Тут никогда не угадаешь.

— Что ж, вы очень любезны.

— Судя по вашему тону, вы находите это забавным — и очень жаль. Я знаю, что у меня глупое лицо, но с этим ничего не поделаешь. На самом деле мне нужен кто-то, с кем нескучно поговорить и с кем жизнь не будет пресной. А я бы подкидывал вам сюжеты для книг, если, конечно, это может вас привлечь.