Сильварийская кровь

Орлов Антон

– Хорошо бы в дороге с кем-нибудь познакомиться. Хотя я же буду изображать твоего младшего брата, ничего не выйдет. Разве что какого-нибудь извращенца подцеплю, но это совсем не то. Придется отложить.

О своей внешней привлекательности Элше не задумывалась. Сказывалось королевское воспитание: она – это она, королева Великого града Траэмона и окрестных земель, а также Итраги, Сушана, Сналлы, Марлагосы, Кедо и Манжелисты, Госпожа Стихий, Повелительница Жизни и Смерти, богоравная Элшериер, вне сравнений! И она совершенно не понимала Дафну, когда та, поддавшись унынию, жаловалась на свою невыигрышную наружность. Дело в том, что она искренне

считала Дафну красивой. Наверное, потому, что они дружат, а друзья, да и все остальные, к кому мы привязаны или просто хорошо относимся, всегда кажутся симпатичными, – во всяком случае, Дафна остановилась на этом объяснении.

– Может, подадимся на юг, в Манжелисту?

– Эл, там же темные эльфы!

– Вот-вот, поэтому… Ты же слышала, что говорили о них фрейлины?

Фрейлины, да и не только они, болтали, что ночь с эльфом – это нечто бесподобное, один раз попробуешь, еще захочешь, и, несмотря на все последствия, оно того стоит. Но эльф должен быть настоящий – чистокровный или инициированный. Кто носит обереги, не в счет, одна смазливая видимость, а на поверку совсем не то. За время царствования Элшериер две ее фрейлины залетели от темных эльфов, и их отослали к родителям, а перед отъездом они ходили гордые и с таинственным видом делились впечатлениями. Дафна подробностей не знала, поскольку держалась особняком, и вообще ее не интересовали всякие глупости, а от тех высказываний фрейлин на эту тему, которые ей случалось-таки услышать, у нее уши вяли. Она еще ни разу ни с кем не спала и не представляла, что станет делать, если ей придется за компанию с подругой флиртовать с кавалерами. Хотя до чего-то серьезного вряд ли дойдет, потому что она все равно никому не понравится.

Успокоившись на этом, Дафна сказала:

– А если они поймут, кто ты такая? Ты разве забыла, что настоящие эльфы – все поголовно маги, кто в большей, кто в меньшей степени. Нам нельзя с ними встречаться.

– Да, я понимаю, но помечтать же не вредно. Иногда бывает, что хочется сделать что-то запретное, даже страшное, вот и я хотела бы оказаться в постели с настоящим темным эльфом… С кем-нибудь вроде Гилаэртиса.

– Типун тебе на язык, -рассудительно заметила Дафна.

– Ужасно хочется… А удрать нам лучше за границу – в Караваду или на Грежейские острова. Обрадовавшись, что мысли подруги наконец-то приняли практическое направление, Дафна

предложила:

– Давай на острова?

Вспомнилась яркая картинка из детской книжки-раскладушки: среди вспененного моря-океана разбросаны клочки суши, и на них удивительные цветы, скалы с водопадами, замки с белыми башнями, и соединяют их переброшенные над волнами выгнутые мостики.

Но все это было вчера вечером, а под утро королеве стало плохо. Она еле смогла встать с постели, чтобы дойти до уборной. Слабый пульс, прерывистое дыхание, посиневшие губы, ледяные ступни и кисти рук. То ее бросало в жар, то кожа становилась холодной и липкой, как у лягушки.

– Только не вызывай лекаря, -попросила она ослабевшим голосом. – Нас тогда поймают. Ничего, я как-нибудь поправлюсь… И мы найдем себе таких мужчин, какие моим фрейлинам не снились…

Под конец голос слегка задребезжал: ее начинал колотить озноб.

Дафна послала коридорного за наемной каретой. У нее было несколько адресов, записанных в разное время на всякий случай. Мысль о том, что она утащила с собой подругу на верную смерть, так ее напугала, что она сгребла вещи в саквояж

кое-как и чуть не забыла жезл из королевской сокровищницы. Футлярчик у него такой потертый, неприметный… Хорошо, что все-таки спохватилась.

Две пересадки, чтобы запутать следы. Элше опять превратилась в «младшего брата», но конспирация не помешает.

Марабайский пригород. Высокие заборы, громадные раскидистые деревья, и под их сенью прячутся старые бревенчатые дома. Так ловко прячутся, что, бывает, не сразу поймешь – дом это или сотканная из зеленовато-коричневых теней иллюзия.

Еще раз сверившись с координатами в записной книжке, Дафна дернула за шнур колокольчика. Хрипло залаяла невидимая за забором собака, потом заскрипела дверь. Знахарка Досифея оказалась рослой костлявой женщиной в темном балахоне с замысловатой цветной вышивкой на вороте и подоле. Черные с проседью космы перехвачены кожаным ремешком, карие глаза кажутся одновременно и приветливыми, и хмурыми.

Версия о «больном брате» – главным образом для ушей возницы экипажа. Элше едва могла переставлять подгибающиеся ноги, Дафна поддерживала ее с одной стороны, знахарка с другой.

– Это не брат, а моя сестра, – шепотом объяснила Дафна, когда их отрезала от улицы захлопнувшаяся калитка, и рядом не осталось других очевидцев, кроме цепного пса, высунувшего из будки лобастую голову в репьях. – Ей тринадцать лет. Еще вчера все было в порядке, а на рассвете стало плохо. Мы вчера съели много мороженого – может быть, из-за этого?

В доме пахло сушеными травами и горячей гречневой кашей. Темная древесина, приглушенный медовый свет, как будто жилище устроено в дупле старого дерева. Изрядный беспорядок, словно вещи здесь живут самостоятельной жизнью и в отсутствие хозяйки переползают с места на место. Складывалось впечатление, что Досифея прислугу не держит, а самой прибираться недосуг.

Устроив пациентку на лежанке, накрытой ватным одеялом, знахарка ее осмотрела, пощупала вялые запястья, голову и солнечное сплетение, потом смерила неодобрительным взглядом изнывающую в ожидании диагноза Дафну.

– Лечить ее возьмусь, если не будешь врать.

– Но… – Дафна замялась.

– Ей не тринадцать лет, а столько же, сколько тебе. И она не целка, ее несколько мужиков имело, все были немолодые. Из какого борделя? Что, язык проглотила? Вы не сестры.

– Мы не из борделя, просто все так сложилось… – преодолев замешательство, выдавила Дафна. – Мы родственницы, то есть ее выдали замуж за моего родственника и опекуна, а он после затмения снов сошел с ума, и теперь мы от него прячемся.

В конце концов, это была чистая правда.

– Вчера мы остановились в гостинице, а сегодня утром она проснулась совсем больная, – добавила девушка. – Вы сможете ее вылечить? Я заплачу.

– Хотя бы знаешь, какой дрянью ее пичкали?

– Нет… Вы имеете в виду лекарства?

– Твоя подружка обладает Силой, и эту Силу в ней сызмальства глушили. Могла бы стать чародейкой… Что-то древнее и мощное, по материнской линии. Это зелье, убивающее магический потенциал, заодно подтачивает жизненные силы, и девчонке давали укрепляющие снадобья. Вчера она не получила того, что нужно, и началась ломка. Снадобья, которыми ее пользовали, -палка о двух концах: они эффективные, но вызывают привыкание. Руки бы тем коновалам поотрывать и дурные головы порасшибать, не могли подобрать что-нибудь безвредное… Выходить можно, но придется повозиться. Как ее звать?