Сильвериум
Шрифт:
– Твои глаза такого же цвета сейчас, – сказала Белла. – Не бойся, Мара. Действуй.
Я заглянула за ее плечо. Игорь так и стоял на своем месте, не двигаясь. Но он хмурился, переживал. Подумать только: Анна родила его на заклание, как какого-нибудь барана. А он надеялся подружиться с матерью. Глупец да и только.
– Что происходит, Мара? – Испуганно крикнул он.
– Ничего, - покачав головой, ответила я. – Прости.
– Что…?
Но он не успел закончить свой вопрос. Чистые
– Ты можешь спасти свою маму, – подначивала Белла. – Ее тело у твоего отца. Все будет хорошо. Не бойся. Не медли. Промедление опасно.
Я знала, что она права. Но не могла я взять да вырвать глаза у невиновного. А потом еще и сердце!
И тогда ее невинный, жертвенный характер кардинально изменился.
– Чего ты медлишь? Мелкая, жалкая трусиха! Да ты ничего не можешь сделать. Ты пустое место. Твоя любимая матушка даже не вспомнила о тебе перед смертью. Всю жизнь она любила только одного человека – твоего отца. А он бегал от нее, потому что она ему противна. Как и ты. Никчемное, редкостное создание. Да ты даже парня завести не можешь. Либо неудачник, либо врун, либо маменькин сынок, или того хуже – потомственный Черный маг, желающий добиться маминой благосклонности. Пожалуй, вы двое стоите друг друга. Оба такие же нелепые, чье существование абсолютно бестолково!
Не важны слова. Важен тон, какими они говорились. А говорились они так, что мне хотелось либо убить себя тут же, либо убить ее. Второе желание опаснее. По всей видимости именно этого они и добивались.
Белла продолжала кричать гадости мне в голову, а я стояла и ощущала себя рыбой на суше. Но не свободной рыбой. А как из аквариума. Сначала одна неволя, потом смерть.
– Прекрати! – Не выдержав, закричала я. – Мама любила меня. Любит! И я верну ее.
– Ну-ну, - девушка ехидно засмеялась, - попробуй, неудачница!
Я не знаю, как это произошло. Да только она даже не закричала, а только вскрикнула. Ее глаза и сердце молниеносно вырвались из истинных пристанищ и пулей полетели в печать. Но они не просто ударились о камень. Они вошли в него.
Тело девушки рухнуло рядом со мной. Некоторое время я в шоке пялилась на изувеченное тело. Не могла сдвинуться с места.
Портал тем временем открылся. Если не торопиться, то Темные сущности быстро все сообразят и ворвутся в мир смертных. На ватных ногах я отошла от того, что осталось после Беллы. На моей правой руке все еще было написано заклинание. Я прочла его дрожащим голосом и символы на печати растворились, открывая тоннелеобразный проход.
Внутри все походило на то, что я оставила снаружи. Местами здесь было очень холодно, а местами невероятно жарко. Это зависело от души, близ которой я проходила.
Я вспомнила про «якорь» Одиннадцатого. Сконцентрировавшись на маме, я попыталась настроить антенны «якоря» на нее, чтобы найти
Вскоре так оно и случилось.
Мама с непроницаемым лицом переходила от одного дерева к другому, уходя вглубь леса. Я последовала за ней и быстро нагнала. Однако, схватить ее было тяжелее.
– Мама? Мам, посмотри на меня, - взмолилась со слезами на глазах. – Это же я – твоя несносная, маленькая капризуля. Мамочка, пожалуйста!
Но она продолжала идти дальше, словно и не видела меня. Я опять преградила ей путь и опять. И опять. Но как точно действует «якорь» мне никто не сказал. А она шла такая бездушная, холодная и безразличная.
– Мам, вспомни о папе. Он сейчас очень страдает без тебя.
– Он просил его не преследовать, - отстраненно заговорила она. – Я и не преследую.
– Мама, ты меня слышишь? Ты понимаешь, что я говорю? Мам, нам нужно вернуться.
– Мара? – Мама расфокусированно пыталась увидеть меня. – Мара, Мара…
Только и вздыхала она.
Совсем неожиданно, я поняла, что мы зашли очень далеко. Я попыталась взять ее за руку и потянуть за собой, но она проскальзывала.
– Папа хочет, чтобы ты вернулась. Но сам он не мог придти, - тараторила я, не выпуская взглядом портал на горизонте. – Прошу тебя! Если мы с тобой не выйдем, то Темные сущности заполнят мир смертных.
– И что?
– Как «и что»? А то, что твоим друзьям, твоей маме, мне в конце концов, нам всем будет худо. Пожалуйста, мама, вернемся.
– Мне нет до этого дела, Мара. Он просил его не преследовать. Я не преследую.
Она повторяла свои глупые слова, как мантру. Нет, я отказывалась верить, что она может говорить все это серьезно. Возможно, ее душе мозг повредили? Она несла полную пургу. Нельзя так ее оставлять. Раз уж пришла, так и вывести ее надо.
– Мама, все не так. Его заставили так говорить. Ты помнишь, папа был заколдован?
– В этом мире духи не врут. Он не был заколдован.
– Мам, - я открыто зарыдала. – Ну а как же я? Тебе совсем на меня плевать?!
– О тебе может позаботиться бабушка, или Барсик.
– Барсик – это Саша. Ты знала?
– Что?
– Ты знала?
– Да.
Она наконец трезво посмотрела на меня. И я, наконец-то, могла созерцать свою обычную, нормальную, волшебную во всех смыслах маму.
– Что ты здесь делаешь, Мара? Это Иной мир. Сюда нельзя живым. Чем дольше ты здесь находишься, чем ближе к смерти. – Мама в ужасе озарилась по сторонам. – Тебе нужно скорее вернуться, пока Сильвер не увидел брешь.
Ничего себе. Она назвала мой мега-огромный проход «брешью»!
Мама подхватила меня и полетела к выходу. В него действительно было мало что видно. Возможно, мама права, обозвав это брешью. В Ином мире все размеры казались в сто крат больше.
– Злата?! – Прогремел голос вблизи, отчего мама крепче прижала меня к себе. – Ты вернулась за мной?
Седовласый мужчина остановился и с интересом принялся разглядывать нас. К несчастью, он стоял ближе к выходу, чем мы.
– Или ты пришла не за мной?