Сильвия и Бруно

Льюис Кэрролл

— Как тебе это нравится, а?

Глаза Госпожи так и загорелись азартом завзятого заговорщика.

— То что надо! — воскликнула она, хлопая в ладоши. — Ты выглядишь в нем круглым дурачком!

Новоявленный шут кисло улыбнулся. Он и сам не знал, воспринимать это как комплимент или насмешку, и на всякий случай спросил:

— Ты хочешь сказать — Шут? Да, я этого и добивался. А как ты думаешь, в какой наряд лучше переодеться тебе? — С этими словами он продолжал разбирать сверток; леди с нетерпением глядела на него.

— Ах, как мило! — воскликнула

она, когда муж достал из него наряд, предназначенный для нее. — Какой роскошный костюм! Это наряд эскимоски, верно?

— Так и есть, костюм эскимоски, — с усмешкой отозвался ее заботливый супруг. — А теперь надень-ка его да поглядись в зеркало! Где твои глаза? Это же Медведь, неужели не видишь? — Тут он вздрогнул и оглянулся: в зале послышался грубый голос:

Он пригляделся — это был Медведь без головы.

Но это был всего лишь Садовник, распевавший в саду под окном. Вице-Правитель на цыпочках подкрался к окну и бесшумно закрыл его, прежде чем Садовник успел допеть куплет до конца.

— Да, дорогая, это Медведь, но, надеюсь, не без головы. Ты — Медведь, а я — Провожатый. Чтобы узнать нас в этих нарядах, надо иметь острый глаз!

— Мне придется потренироваться ходить в этом наряде, — проговорила Госпожа, выглядывая из пасти Медведя. — Тут ведь никто не поможет, придется учиться самой. А ты, конечно, тут же скажешь: «Ну, Мишка, пошли, пошли!» — не так ли?

— Да, разумеется, — отозвался Провожатый, беря в одну руку цепь, свисавшую с ошейника Медведя, а в другую — хлыст. — А теперь пройдись-ка по залу, приплясывая, точно настоящий медведь. Отлично, дорогая, превосходно. Ну, Мишка, пошли! Пошли, слышишь?!

Последние слова он проговорил нарочно громко, чтобы их слышал Уггуг, который, едва войдя к зал, так и замер, опустив руки, широко открыв рот и выпучив глаза, словно символ тупого удивления.

— Ну и ну-у! — только и смог пролепетать он.

Провожатый делал вид, что возится с ошейником. Это дало ему возможность незаметно для Уггуга шепнуть жене:

— Боюсь, это моя вина! Совсем забыл запереть дверь! Если он догадается — пиши пропало! Надо его поскорей выпроводить отсюда. Ну-ка, зарычи!

С этими словами он, делая вид, что пытается удержать Медведя, выпустил его прямо на растерявшегося мальчишку. Госпожа, собравшись с духом и приободрившись, издала звуки, которые, видимо, казались ей свирепым рычанием, хотя на самом деле они скорее напоминали мяуканье кошки. Бедный Уггуг попятился, зацепился за ковер, перекувырнулся через голову и тяжело шлепнулся на пол — правда, уже за дверью. К счастью, его нежная мамаша, увлеченная игрой, не обратила внимания на это происшествие.

Вице-Правитель, бросившись к двери, запер ее на ключ.

— Беды не оберешься с этой маскировкой! — заметил он. — Нельзя

терять ни минуты. Он, конечно, побежит к Профессору, а того нам с тобой, сама понимаешь, провести не удастся! — Спустя несколько минут костюмы заговорщиков были уложены в шкаф, дверь отперта, а коварные заговорщики с невинным видом уселись на диван, воркуя как голубки, и принялись с нарочитой серьезностью обсуждать книгу, которую Вице-Правитель второпях схватил со стола и которая оказалась Планом столицы Чужестрании.

Дверь осторожно приоткрылась, и в зал вошел Профессор. За его спиной виднелась глупая физиономия Уггуга.

— Какая удачная планировка! — с пафосом заговорил Вице-Правитель. — Видишь ли, дорогая, прежде чем свернуть на Запад-Стрит, надо миновать пятнадцать зданий на Зелень-Стрит.

— Пятнадцать зданий? Не может быть! — воскликнула Госпожа. — Я думала, их не больше четырнадцати!

Они настолько увлеклись обсуждением этого интереснейшего вопроса, что никто из них даже не взглянул на Профессора, который держал за руку Уггуга, прятавшегося у него за спиной.

Госпожа первой заметила их появление.

— А, это вы, Профессор! — воскликнула она приятным тоном. — А вот и мое дражайшее чадо! Ну как, уроки окончены?

— Какие странные вещи творятся в этом доме! — дрожащим голосом начал Профессор. — Его Взвинченная Пухлость (это было одним из многочисленных титулов Уггуга) поведал мне, что буквально только что видел в этом зале пляшущего Медведя и Шута-провожатого!

Вице-Правитель и его супруга изобразили крайнее удивление.

— Да это, наверное, в каком-нибудь другом зале, — произнесла нежная мать. — Мы сидим здесь вот уже больше часа и, как видите, читаем… — она заглянула в книгу, которую держала в руках, — рассматриваем План города.

— Дай-ка я пощупаю твой пульс, мальчик мой, — взволнованно сказал отец. — Ну-ка, покажи язык. Ну, так и есть. У него небольшой жар, Профессор, и, наверное, легкий бред. Уложите его в постель и дайте ему чего-нибудь прохладительного.

— Нету у меня никакого бреда! — запротестовал Его Взвинченная Пухлость, как только Профессор выпустил его руку.

— «Нету!» Фу, какая вульгарность! — язвительным тоном заметил отец. — Обратите на это внимание, дражайший Профессор, и попытайтесь исправить ее, разумеется, когда спадет температура. Да, кстати, Профессор! — (Тот послушно оставил своего незадачливого ученика у двери и поспешно вернулся.) — Видите ли, могут пойти всякие слухи… а тут как раз выборы… Вы меня поняли?

— Даже Другому Профессору? — в ужасе воскликнул бедный старикан.

— Ни в коем случае! Никому! — резким тоном приказал Вице-Правитель. — Только самому Императору. Поняли?

— Императору? — воскликнул пораженный Профессор, схватившись за голову, чтобы она ненароком не треснула от столь сильного потрясения.

— Видите ли, Правитель, по-видимому, скоро будет провозглашен новым Императором. Где еще найдешь лучшего? Разве что… — Тут Госпожа как бы случайно поглядела на своего мужа.