Сильвия и Бруно
Шрифт:
Случай представился почти сразу же.
— Я порядком устал, — заявил Артур. — Думаю, дальше нам идти незачем. Я, пожалуй, лучше сверну вон там.
Я пошел было за ним, но затем, дойдя до развилки, сказал как можно более невинным тоном:
— Нет, на дорогу возвращаться не стоит. Там слишком душно и пыльно. А вот по этой тропинке, спускающейся к берегу, будет ближе и короче. А заодно и проветришься на морском ветерке.
— Да, пожалуй, — начал было Артур, но, когда мы подошли поближе и он заметил леди Мюриэл, он сразу же остановился. — Нет, это слишком большой крюк. Да холодно что-то… — Он стоял на развилке, не решаясь, по какой же дороге ему
Трудно сказать, сколь долго могла бы продолжаться эта умилительная сцена, если бы не вмешательство внешних сил. В этот момент Сильвия с решимостью, достойной самого Наполеона, взяла нить событий в свои руки.
— Ступай и приведи ее, видишь? — обратилась она к Бруно. — А я провожу его! — С этими словами она схватилась за трость, которую держал в руке Артур, и мягко, но настойчиво потянула его по тропинке.
Бедняга никак не мог понять, чья это воля, помимо его собственной, подействовала на его трость, и, как видно, подумал, что та приняла горизонтальное положение просто потому, что он как бы указывает ей.
— А вон там, у кустов, — случайно не ятрышник? — спросил он. — Так и быть, решено. Пойду наберу букетик…
Тем временем Бруно со всех ног побежал к леди Мюриэл и, прыгая и крича во все горло (благо его никто, кроме нас с Сильвией, не слышал), попытался — словно это была какая-нибудь непослушная овца — повернуть ее лицом к нам и заставить ее поднять глаза и поглядеть в нашу сторону.
Победа была за нами! Убедившись, что влюбленные, бредущие навстречу друг другу, непременно встретятся через минуту-другую, я повернулся и пошел прочь, надеясь, что Сильвия и Бруно последуют моему примеру. Я чувствовал, что сейчас Артуру и его доброму ангелу лишние зрители совершенно ни к чему.
— Интересно, какой была их встреча? — подумал я, шагая вдоль берега.
Глава четвертая
КОРОЛЬ-ПЕС
— Они поздоровались за руку, — заметил Бруно, бежавший рядом со мной, в ответ на мой безмолвный вопрос.
— Они оба очень рады! — добавила Сильвия, шагавшая с другой стороны.
— Нам надо спешить изо всех сил, — сказал я. — Если бы я только знал толком дорогу на ферму Хантера!
— Но они, наверное, знают дорогу, — предположила Сильвия.
— Да, они-то уж точно знают. Бруно, может, ты сбегаешь и спросишь?
Малыш бросился было к ним, но Сильвия с улыбкой остановила его.
— Подожди минутку, — проговорила она. — Видишь ли, сперва я должна помочь тебе стать видимым.
— Надеюсь, и слышимым тоже? — заметил я, когда она сняла ожерелье, красовавшееся у нее на шее, помахала им над головой, а затем прикоснулась к нему ресницами и губами.
— Да, разумеется, — отвечала Сильвия, — как-то раз я сделала его слышимым, а видимым сделать забыла! А он, ничего не подозревая, отправился покупать сладости в лавку! Продавец ужасно перепугался! Еще бы, ведь прямо из воздуха раздался голосок, просивший: «Свешайте мне, пожалуйста, две унции [22] ячменных леденцов в сахаре!» — И в кассе невесть откуда появился шиллинг. «Я вас не вижу!» — воскликнул продавец. «А тебе и незачем меня видеть. Хватит с тебя и того, что ты видишь шиллинг!» Но продавец решительно заявил, что ни за что не продаст ячменных леденцов человеку, которого
22
Унция = 28,35 г.
И малыш опять убежал. Пока мы ожидали его возвращения, Сильвия решила тоже сделаться видимой.
— Видите ли, если нам встретятся знакомые, будет довольно неловко, — пояснила она, — если Бруно они смогут увидеть, а меня — нет!
Через несколько минут Бруно вернулся; вид у него был очень расстроенный.
— С ним был его друзья, и он прогнали меня! — проговорил малыш. — Он спросили меня, кто я такие. Я отвечал: «Я — Бруно. А эти кто такие?» А он сказали: «Это — мой единокровный брат, а это — единокровная сестра. И никого больше нам не надо. Убирайся с глаз долой!» А я сказал: «Как же я могу убирать себя?» И добавил: «Если ты будете так шуметь, с вами никто не будет водиться! Это уфасно невежливо!» А он заявили: «Я тебе покажу, как со мной разговаривать!» И вытолкали меня на улицу! И захлопнули дверь!
— И ты так и не спросил, как пройти на ферму Хантера? — воскликнула Сильвия.
— Да там просто места не было для вопросов, — отвечал Бруно. — В комнате была просто ужасная теснота.
— Ну, три человека не могут заполнить комнату до отказа, — заметила Сильвия.
— А вот могут, еще как могут, — стоял на своем Бруно. — Но он занимал места больше всех. О, это был такой здоровенный толстяк, что его и с ног-то сбить невозможно!
На этот раз я решительно отказался верить Бруно:
— Ну, с ног сбить можно кого угодно, все равно, толстый он или тощий!
— А его сбить нельзя, и все тут, — возразил малыш. — Он просто-напросто поперек себя шире, и когда он лежит на боку, он даже выше, чем когда стоит. Потому-то его и нельзя сбить!
— А вот какой-то коттедж, — заметил я. — Пойду спрошу, не знают ли они дороги.
Впрочем, ходить было незачем: у дверей как раз стояла женщина с ребенком на руках, разговаривавшая с хорошо одетым мужчиной — фермером, догадался я, — собиравшимся в город.
— …когда на столе появляется выпивка, — говорил мужчина, — он просто теряет голову, этот твой Вилли. Так они сказали. Он буквально сходит с ума!
— Год назад я уже кричала им в лицо, что они врут! — упавшим голосом отозвалась женщина. — Но это, как видно, не помогло. Не помогло! — Тут она заметила нас и поспешно бросилась в дом, захлопнув за собой дверь.
— Не могли бы вы сказать мне, как пройти на ферму Хантера? — обратился я к мужчине, повернувшемуся к нам лицом.
— Я-то? Могу, сэр! — с улыбкой отвечал он. — Я и есть Джон Хантер, к услугам вашей милости. До фермы отсюда не больше полумили; как только дойдете до поворота, увидите дом — это она и есть. Моя добрая женушка как раз дома, если у вас дело к ней. А может, я тоже могу вам помочь?
— Благодарю, — отвечал я. — Я просто хотел договориться насчет молока. Наверное, мне лучше обратиться к вашей жене?
— Да-а, верно, — протянул он. — Она смыслит в этом лучше моего. Ну, прощайте, господин хороший. Всех благ вам и вашим дитятям! — добавил он.
— Почему он сказал «дитятям?» — удивленно заметил Бруно. — Правильнее сказать «вашему дитяте». Ведь Сильвия уже большая!
— Для него мы оба — дети, — отвечала девочка.
— А вот и нет! — стоял на своем Бруно. — Тогда он сказал бы «обоим милым малышам»!