Сильвия и Бруно
Шрифт:
Незачем говорить, что означали слова «это правда».
— Благослови вас Бог! — сказал я, чувствуя, что слезы счастья вот-вот готовы брызнуть из моих глаз. — Вы созданы друг для друга!
— Да, — просто отвечал он, — хотелось бы думать, что так оно и есть. Боже, как разом изменилась жизнь! Нет, это, право, какой-то иной мир! И небо совсем другое — не то, что было вчера! А эти облака! Поверишь ли, я никогда в жизни не видывал ничего подобного! Они похожи на легионы парящих ангелов!
На мой взгляд, облака были самыми заурядными; но я ведь не «вкушая росы медвяной,
— Она хочет поскорее повидаться с тобой, — продолжал он, неожиданно спускаясь с небес на землю. — Она говорит, что эта встреча — та самая капелька, которой ей недостает для полноты чаши счастья!
— Хорошо, я сейчас же навещу ее, — проговорил я, направляясь к двери. — Не хочешь ли поехать со мной?
— Нет, сэр! — отвечал доктор с видимым усилием — оно далось ему нелегко — возвращаясь к своим профессиональным манерам. — Неужто я похож на человека, способного поехать к ней с тобой? Неужели ты не слышал, что двое — это компания, а…
— Да-да, — поспешно согласился я. — Разумеется, слышал и отлично помню, что третий лишний — это я! Но когда же мы сможем увидеться втроем?
— Когда утихнет суета! — отвечал он и засмеялся тем счастливым смехом, которого я давным-давно не слышал от него.
Глава седьмая
MEIN HERR [23]
И мне пришлось поехать одному. Подъезжая ко Дворцу, я заметил, что леди Мюриэл стоит у калитки сада, видимо поджидая меня.
23
Mein Herr (нем.) — господин.
— Мне кажется, большего счастья вам и пожелать невозможно, не так ли? — начал я.
— Большего просто не бывает! — отвечала она с простодушным детским смехом. — Люди предлагают другим то, чего недостает им самим, и желают, чтобы это исполнилось. А у меня теперь есть все! И все это — мое! Дорогой друг, — неожиданно спросила она, — как вы думаете, возможно ли хоть для кого-нибудь из нас еще на земле испытать небесное блаженство?
— Лишь для очень немногих, — отвечал я. — Для тех, кто простодушны как дети. Вы ведь помните, что Он сказал: «таковых есть Царствие Небесное».
Леди Мюриэл захлопала в ладоши и поглядела на безоблачное небо. Ее взгляд удивительно напомнил мне глаза Сильвии.
— Я чувствую, что я одна из них, — почти шепотом проговорила она. — У меня такое чувство, словно я — одна из тех блаженных детей, которых Он повелел приносить к Нему, хотя ученики и противились этому. Да-да, Он видел меня в толпе. Он прочитал в моих глазах страстное желание приблизиться к нему. Он приблизил меня к Себе. И им пришлось очистить путь для меня. Он взял меня на руки. Он возложил руку Свою мне на голову и благословил меня! — Она остановилась, едва дыша от переполняющего ее счастья.
— Да-да, — согласился я. — Так оно и было.
— А теперь ступайте поговорите с моим отцом, — продолжала она.
Мы стояли у калитки сада;
— По дорожке к нам направляется мой старый друг, — сказала она. — Если вы с ним незнакомы, можно я представлю его вам?
Это было похоже на пробуждение после долгого сна; «феерическое» чувство во мне стало еще сильнее, и приближавшаяся фигура то и дело менялась, словно в калейдоскопе. Только что это был Профессор, а теперь кто-то другой! Когда это странное создание подошло к калитке, это явно был кто-то другой, и я почувствовал, что скорее леди Мюриэл могла познакомить меня с ним, чем я его с ней. Она радушно поздоровалась с ним и, открыв калитку, пропустила достопочтенного пожилого джентльмена, судя по наружности — немца, который удивленно озирался по сторонам, словно и он только что проснулся после долгого сна!
Нет, это был явно не Профессор! Мой старый приятель просто не успел бы с нашей последней встречи отпустить такую роскошную бороду. Более того, он наверняка узнал бы меня, поскольку я был уверен, что ничуть не изменился с тех пор.
Незнакомец рассеянно поглядел на меня и вежливо кивнул головой в ответ на слова леди Мюриэл: «Позвольте представить вам господина…» В его словах: «Весьма польщен знакомством с вами, сэр!», произнесенных с сильным немецким акцентом, я не заметил ни следа тех тем, которые мы затрагивали при прошлой встрече.
Леди Мюриэл проводила нас в знакомый тенистый уголок, где уже все было приготовлено для вечернего чаепития. Пока она сбегала проведать Графа, мы уселись на плетеные стулья, и Господин принялся рассматривать работу леди Мюриэл, поблескивая своими огромными очками (делавшими его на удивление похожим на Профессора).
— Подрубка носовых платочков? — удивленно заметил он. — Так вот, оказывается, чем занимаются английские аристократки!
— Это одно из тех занятий, — отвечал я, — которые мужчина никогда не сможет отнять у женщины!
В этот момент леди Мюриэл вернулась вместе с отцом, и после обмена приветствиями и любезностями с Господином мы все уютно устроились за столом. Гость пожелал вернуться к удивившей его теме носовых платочков.
— А вы слышали о Кошельке Счастливчика Фортуната, миледи? Ах, вот как! Ну, тогда вы, быть может, будете удивлены, услышав, что всего из трех таких платочков вы очень легко и скоро можете сшить Кошелек Счастливчика?
— Неужели это правда? — с волнением отвечала леди Мюриэл, схватив несколько платочков и нетерпеливо вдевая нитку в иголку. — Прошу вас, Господин, скажите же, как это сделать! Я мигом сошью его, не успеете и глотка чая проглотить!