Силы неисчислимые

Сабуров Александр Николаевич

Рассвет скоро, а до спасительного леса еще добрый десяток километров.

Приближаемся к небольшому хутору. Мы уже знаем, что там нас ждет засада. Небольшой отряд полицаев засел в избах. Как только мы покажемся, они откроют огонь, давая знак войскам, поджидающим партизан в соседних селах. Командир роты Смирнов заранее получил задание — со взводом своих партизан тайком проникнуть на хутор и покончить с засадой без единого выстрела.

Скачу в голову колонны.

— Проезжал Смирнов?

Нет, никто его не видел. Возмущенный, останавливаю движение, ищу запропавшего старшего лейтенанта. Найти его в непомерно растянувшейся колонне

оказалось не так просто. И вдруг вижу его в повозке. Спит парень! Рядом дремлет женщина. Конечно, понимаю, что устали люди, на отдых времени не было. Но нервы взвинчены, я готов был не знаю что сделать с этим человеком, забывшим свои обязанности.

Бесцеремонно поднимаю обоих. Смирнов испуганно трет глаза.

— Ты что, струсил? — набрасываюсь на него. — Говори правду!

— Никак нет! — вскакивает он. Сна как и не бывало. Взлетает на коня, собирает взвод и скрывается с ним в предрассветных сумерках.

Колонна по-прежнему стоит. Под светлеющим небом все более заметна ее серовато-черная бесконечная лента.

Я уже жалею о том, что отпустил Смирнова. Надо было другого послать… Но вот он неожиданно вынырнул из-за кустов. Тяжело дышит.

— Путь свободен!

Не знаю, кто тогда больше радовался этой удаче: я или Смирнов? Думаю, что ныне здравствующие супруги Татьяна и Иван Смирновы на всю жизнь запомнили тот час. Ваню Смирнова я всегда уважал, с радостью следил за его командирским ростом. И вдруг такое легкомыслие в опаснейший момент, когда решалась судьба сотен людей! Дорого оно могло ему стоить… К счастью, этот случай был первым и последним. За войну мы прошли рядом большой партизанский путь. Было на этом пути много испытаний. Супруги Смирновы выдержали их с честью. После войны нам тоже довелось работать вместе. Чудесные люди! Мои боевые друзья Таня и Ваня Смирновы, как и замечательный партизанский разведчик Саша Ларионов, сейчас живут и работают в Дрогобыче.

…Смирнов и его бойцы отлично справились с делом. Мы благополучно миновали хутор, но рассвет все же застал нас в открытом поле. Впереди справа виднелась Голубовка, слева — Большая Березка. В каждом из этих сел — это нам точно известно — сейчас дислоцируется полк СС. Два фашистских полка поджидают нас. Расстояние между ними всего каких-нибудь полтора километра. Обойти мы их не можем. Что предпринять? Бросать обоз и прорываться с боями? Вряд ли это спасет нас. Мы в открытом поле как на ладони. Скосят всех. И тогда мы решаемся на отчаянный шаг. С пленными полицейскими посылаем комендантам обоих гарнизонов наш ультиматум. В этих письмах предупреждаем: нами захвачены снаряды, начиненные газом на таком-то заводе в Германии. В случае если они откроют огонь по нашей колонне, мы обстреляем Голубовку и Большую Березку этими снарядами.

Новиков демонстративно выкатил две пушки по обе стороны от дороги. Артиллеристы подтащили к ним снаряды в немецких ящиках. Зарядили орудия. Натянули шнуры…

Полицейские ушли. Проходит полчаса, час. Ответа нет.

Видим: на крышах домов в обоих селах кучками стоят эсэсовцы в своих черных мундирах и смотрят на нас в бинокли.

Не отвечают фашисты на наш ультиматум. Но и не стреляют…

Для пробы посылаю вперед первые десять повозок, запряженные волами. Неторопливые животные медленно тянут телеги. Сотни взволнованных глаз следят за ними. Пропустят их немцы или откроют огонь?..

Повозки пересекли дорогу, соединяющую оба села, и двинулись дальше к лесу. Стрельбы

нет. Гитлеровцы по-прежнему сидят на крышах. Посылаем еще десятка три повозок. Они тоже благополучно миновали опасный перекресток.

Тогда мы двинули вперед всю колонну. Больше часа двигался наш обоз на виду эсэсовских войск. Никто не помешал нашему переходу. Сняв свои орудия, догнал нас Новиков. И только тогда из обоих гарнизонов грянул ураганный огонь из всех видов оружия: минометов, пулеметов, автоматов. Но мы уже были далеко. Видимо, эсэсовские командиры отстрелялись лишь для отчета. Не очень-то им хотелось подышать газом, изготовленным на их же химических заводах!..

Наш опасный рейд за смертоносными снарядами полностью себя оправдал. Враг не смог воспользоваться этим страшным оружием. Командование оккупационных войск и гестапо много раз пытались засылать к нам диверсантов с единственной целью — взорвать склад с химическими снарядами. Мы надежно его прятали, содержали под неусыпной охраной.

Когда освобождение нашей земли подходило к концу, мы наконец смогли избавиться от этого неприятного груза, утопив снаряды в Пинских болотах. После войны они были найдены и обезврежены.

Глава седьмая. В МОСКВЕ

Рассвет. На берегу тихой Десны догорают партизанские костры. Я сижу на высокой насыпи железной дороги Хутор Михайловский — Унеча, бездействующей уже около года, смотрю на еле заметную струйку дыма, поднимающегося из россыпи темно-красных углей. Вокруг груды тлеющих головешек, на густой сочной траве, тесно прижавшись друг к другу, крепким сном спят партизаны. На прибрежных кустах развешаны портянки. Упругие ветки склонились к земле под тяжестью размокших сапог и ботинок.

В чистом небе уже ни звездочки. Глинистые холмы на противоположном правом берегу переливаются разноцветными полосами, а недалекий лес еще черный — в нем не успели раствориться ночные тени.

На том берегу виднеется деревня Каменка. Гляжу на нее, а мыслью переношусь далеко — к Днепру. Туда отправилась группа разведчиков во главе с радистом Павлом Бурым, которого мы просто зовем Пашей. Он взял с собой свою радиостанцию, и мы ждем его донесений. Мысленно я уже там, на Житомирщине. Мне хорошо известны те места. Шесть лет был председателем колхоза в селе Половецкое, Бердичевского района. Потом военная служба, она тоже проходила на Житомирщине, объездил всю область. Сейчас меня влекут ее леса. Кто охотился на тетеревов и кабанов под Белокоровичами и Словечней, тот знает неповторимую прелесть этих глухих и диких дебрей.

Недавно мы получили радиограмму:

«Продумайте переход со своими отрядами на правый берег Днепра на Житомирщину. О возможностях перехода информируйте ЦК КП(б)У».

Если Бурый сообщит, что переход за Днепр возможен, мы не будем дожидаться новых указаний, а сразу же двинемся отсюда на Житомирщину.

Вокруг тишина. Наш новый партизанский край оккупанты пока не тревожат. И природа просыпается медленно, не спеша. Влажный воздух напоен ароматом цветов. Издалека донеслось деловое «ку-ку, ку-ку». Потом постепенно ширится разноголосица птичьих писков. В нее врывается громкая соловьиная трель. Она как бы подает сигнал, из болотной низины хором откликаются лягушки. Все оживает. Над лугом стрекотание, свист, шиканье. Живое радуется восходящему солнцу. Хочется без конца вслушиваться в эти мирные звуки и не думать о войне…