Силы неисчислимые
Шрифт:
Моя команда подхватывается мгновенно. Конные автоматчики, пулеметчики на тачанках, минометчики и артиллеристы — все, кто были на лошадях и на колесах, стремительно помчались к Большой Березке.
Уже начинала меркнуть заря, и только зарево пожара на холме зловеще освещало поле, когда мы ворвались в село. Гитлеровцы, отстреливаясь из-за горящих домов, бегут.
Мы движемся по Большой Березке. Различаем развалины машинно-тракторной станции, которую немцы пытались превратить в мастерскую для ремонта своей техники, но мы ее еще зимой разгромили в самом зародыше. Рядом горит дом. И в отблеске пламени мы видим на плетне
Много горя успели повидать наши партизаны, но с таким варварством столкнулись впервые.
Из Большой Березки немцы бежали в соседнее село — Голубовку. Полтора километра мы промчались мигом. Остановил вражеский огонь. Три раза мы ходили в атаку, но всякий раз откатывались назад, так как из Середины-Буды к противнику все время поступало подкрепление. Мы несли потери, но уж слишком велик был наш гнев. И партизаны снова и снова бросались на штурм, а потом, отброшенные, отбивали контратаки эсэсовцев. Бой длился всю ночь. На другой день, когда солнце уже было в зените, я приказал отойти. Хотя враг уже недосчитывал многих своих головорезов, в наших сердцах не было удовлетворения. Напоследок бойцы отряда Боровика отыскали старую оглохшую лошадь, на телегу положили три 152-миллиметровых снаряда со специальными взрывателями, сверху набросали разного барахла. Лошадь вывели на дорогу, и она медленно потянула повозку к Голубовке. Немцы стреляли по ней, но неуязвимая лошадка доплелась до деревни, и только тут ее подстрелили. К повозке тут же ринулись эсэсовцы, принялись рыться в поклаже. Ахнул взрыв. Десятка полтора гитлеровцев разнесло в клочья.
У каждого участника страшной войны осталось много тяжких воспоминаний, которые, как осколок, навсегда впились в сердце. Вот так и у меня. Прошли годы, а я до последней детали вижу картины человеческого горя, а прежде всего ту крохотную изможденную сиротку, что так доверчиво обнимала меня в лесу, и маленькую Наташеньку, нанизанную на кол плетня.
Своей неслыханной жестокостью враг стремился запугать народ, поставить его на колени. А добился обратного: пламя ненависти к врагу разгоралось все жарче, и сердца людей полнились решимостью и мужеством.
20 мая 1942 года к нам перешел Юзеф Майер. Над ним нависла угроза ареста. Но даже не это заставило поторопиться нашего подпольного венгерского друга коммуниста. Он пришел к нам, чтобы предотвратить новое чудовищное злодеяние фашистов. Майеру стало известно, что гитлеровцы собрали трофейные снаряды советского производства, привезли в Германию и начинили отравляющими веществами. Сейчас эти снаряды привезли сюда, чтобы венгры, дислоцирующиеся в Середино-Будском районе, обстреляли ими лесной массив, в котором находятся партизаны. В случае если возникнет конфликт по поводу применения запретного оружия, ставка Гитлера сошлется на то, что это сделали не немцы, а венгры, и применили они трофейное, взятое у русских оружие, даже не подозревая, что снаряды начинены
Мне сразу понравился этот красивый, сильный и мужественный человек. Слушаю его голос, ровную речь с заметным акцентом. Но то, что он говорит, все больше тревожит меня. Нервно шагаю по комнате.
— Где сейчас эти снаряды?
— В Ямполе. Склад сильно охраняется.
— Вы говорили еще кому-нибудь об этом?
— Только вашему комиссару Богатырю. Он меня встретил и привел сюда.
— Хорошо, — немного успокаиваюсь я. — Об этом пока никто не должен знать.
— Понимаю, — соглашается Юзеф.
И в этот момент является посыльный и докладывает, что меня приглашает комиссар.
Выхожу на поляну и вижу, Богатырь собрал партизан. Целый митинг.
— Что он, с ума сошел? — Бегу со всех ног, чтобы помешать ему раньше времени рассказать о страшных снарядах.
Рядом с Богатырем стоит улыбающийся Саша Хабло, наш старший радист, протягивает комиссару бланк радиограммы. Богатырь поднимает руку, призывая к вниманию:
— Митинг объявляю открытым.
Только этого еще не доставало! Хватаю комиссара за плечо, но он только озорно кольнул меня взглядом.
— Товарищи!
И он рассказывает партизанам, что Президиум Верховного Совета СССР 19 мая 1942 года присвоил товарищам Ковпаку, Федорову, Копенкину и Сабурову звание Героя Советского Союза. Зачитывает правительственную радиограмму в мой адрес:
— «Горячо поздравляем всех партизан и партизанок вашего соединения с высокой наградой, а вас — с присвоением звания Героя Советского Союза. Партия и правительство высоко оценили ваши заслуги перед Родиной. Желаем вам, партизанам и партизанкам вашего соединения наибольших успехов в развитии партизанской борьбы».
Свое состояние я мог бы сравнить разве только с таким явлением: вот навис над тобой грозовыми тучами затянутый небосвод, и вдруг прорезал его яркий, слепящий до слез луч солнца. И это произошло в то время, когда ненастье могло разразиться химическим нападением, от которого у нас, партизан, не было никаких средств защиты…
Читатель поймет мои чувства. Это была моя первая в жизни правительственная награда. Первая и такая высокая!..
Радовало прежде всего то, что мы не забыты, что за нами, за нашими делами следят в Москве.
Что ответить моей партии, моему правительству, моему народу, всем партизанам, собравшимся тут, на этой полянке?..
— Это не моя, это ваша награда, товарищи. Так поклянемся же, что с честью оправдаем ее…
В Москву отправлено наше очередное донесение о результатах диверсионной деятельности за май и первую половину июня.
На выбор несколько строк.
21 мая 15 диверсантов под командованием Смирнова в результате засады на дороге Суземка — Горожанка уничтожили 40 оккупантов и сожгли повозки с горючим.
25 мая на шоссе Севск — Середина-Буда взрывом мины уничтожено две походные кухни и четыре солдата.
28 мая группа подрывников под командованием Блохина из отряда имени 24-й годовщины РККА, заминировав участок на железной дороге Комаричи — Льгов, пустила под откос эшелон противника. Уничтожено 600 гитлеровцев.
9 июня на шоссе Чернацкое — Жихов миной уничтожено 2 повозки, 4 лошади, 8 фашистов.
20 июня на шоссе Гремяч — Камень миной уничтожено 2 повозки, 4 лошади, 6 гитлеровцев…