Симбионт
Шрифт:
— Так что смотри. На следующее место можем прибыть уже огромной счастливой семьёй.
— Ты прав. Я, наверное, слишком много думаю о работе. Все эти биотехнологии, во столько всего пришлось вникать сходу, что я и позабыл о личной жизни.
— У тебя отличная понимающая жена, — улыбнулся Эдисон, — но не стоит слишком долго обманывать её надежды.
После возвращения Перк был рад видеть Эмму больше, чем обычно. Весь день прошёл отлично. Они купались, гуляли, веселились. Андара осталась далеко позади. Новоиспечённый координатор всерьёз задумался о своём главном
Глава девятая Человекоподобие
— В вашем крупном труде, посвящённом последним дням кампании меня больше всего привлекли ваши размышления по поводу миуки, имевших человекообразную форму.
После большого совещания Ливин попросил Хайеса остаться. Старый учёный предвидел, что у того будут вопросы. Он неоднократно присылал сообщения, в которых просил некоторые разъяснения, касающиеся работ Хайеса, и по этим вопросом можно было судить, какие именно работы он изучил и изучает. Само собой, были и те моменты, обсуждение которых он приберёг для личной встречи, и именно поэтому попросил старика задержаться.
— У меня много размышлений по этому поводу. Я даже подумывал написать отдельную статью по этой теме, но у меня не было достаточных данных. Вернее, их нет, но я не теряю надежду их получить. Видите ли, этих миуки отдали для работы другой группе, и мы не имеем к ним доступа. Как говорится, каждому — своё.
— Это другой вопрос, но сначала я хотел бы обсудить то, что вам уже известно.
Раз уж советник так интересуется этой темой, Хайес хотел воспользоваться этим для того, чтобы получить доступ к интересующему его материалу. Он не сомневался, что влияния и полномочий Ливина для этого будет достаточно. Советник принял игру, но показал, что старому зануде нужно его как следует заинтересовать, чтобы он применил своё высокое положение.
— Хорошо, — пожал плечами Хайес, — что вас интересует?
— Большинство учёных склоняются к версии, что всё то время, что миуки воевали с нами, они непрерывно нас изучали. Они не выдавали этого, да и вообще, вряд ли нам могут быть понятны принципы их познания. Но вот только применили они свои знания очень поздно. Фактически, когда участь их была предрешена. Человекообразные монстры были достаточно сильны, ловки, но появились слишком поздно, когда мы уже во всеоружии подходили к их дому. Именно это никто из учёных не может объяснить. Всё очень туманно и всегда списывается на непонятную инопланетную логику. Каково ваше мнение?
— Рассказ о своей теории я хотел бы начать, услышав от вас совсем другой вопрос. И вы готовы были его задать, вот только ушли в сторону.
— Хм, — улыбнулся советник, — вы как будто бы читаете мои мысли.
— При всём уважении к вам, господин советник, вы не первый, кто интересуется моим мнением. Я сталкивался с резкой критикой, непониманием, непонимающим одобрением, и всё из-за одной единственной фразы в тексте. Именно она привлекла вас, не так ли? Слова о том, что миуки знали нас до нас.
— Да. Это очень противоречиво. У вас всегда было особое мнение по всем вопросам, но на
— Это небольшой шок, а может быть, не небольшой, — спокойно и с издёвкой улыбнувшись, пожал плечами Хайес, — это может значить, что мы не первый человекообразный вид на их пути. Может быть, они воевали с подобными нам, может быть, их создатели подобны нам.
— Но и андарианцы тоже человекообразные.
— Это совершенно неважно. Нет никаких следов человекообразных миуки, кроме тех, которых мы встретили в последний день войны. Значит, андарианцы и мы вряд ли послужили лекалом.
— Но может быть, экипаж того корабля, на котором они сюда попали?
— Если принять во внимание, что это и могли быть их создатели, то да. Ну а так — тоже нет.
— У вас есть причины так думать?
— Есть. Мы подавляли миуки огнём — они со временем стали заметно хуже гореть, да ещё при этом не теряли боеспособность. Мы подавляли миуки пулями, и они стали дополнительно обрастать слоем брони, в котором наши стандартные пули вязнут. Они могли подавлять нас большой массой, зная, что силы наши не беспредельны, и они давили в этом направлении. За время кампании было истреблено больше насекомоподобных чем за все годы войны на Андаре. Они знали, что многолапые монстры подавляют наши машины в ближнем бою, и у самых гипертрофированных версий лап несчётное множество, и это, чёрт возьми, сработало.
— Это всё так, но я не совсем понимаю, к чему вы клоните.
Хайес немного нервно взглянул на часы.
— После совещания я обычно позволяю себе выкурить сигарету. Вы не против?
— О, совсем нет, я даже составлю вам компанию.
— Ну, поскольку здесь только мы, можно никуда не идти.
Хайес встал, подошёл к своему столу и достал из верхнего ящика блестящую стеклянную пепельницу. Они оба улыбнулись, когда выяснилось, что они курят сигареты одной и той же марки. Закурив, учёный сел на своё кресло.
— Вопрос этот очень сложный и неоднозначный, — сказал он, несколько раз затянувшись дымом, — и многих тут смущает то, что решение можно найти согласно нашей логике, логике землян.
— Мне интересно услышать.
— К примеру, мы встретились с новым противником, и наши роботы оказались негодны для войны с ним, что мы будем делать? Мы изобретём новых, а старые либо будут применяться в других местах, либо и вовсе будут полностью заменены. Верно?
— Верно.
Ливин начал понимать, но дал Хайесу возможность высказаться.
— Так вот, что если принятие человекообразной формы для миуки это всё равно, как мы бы взяли, и неожиданно стали применять роботов старых моделей? Скажем, на десяток поколений ниже. Взяли бы конструктивные решения тех лет, материалы, которые применялись тогда, а потом бросили бы всё это в самое пекло. Что было бы?
— Разгром.
— Так и для них. Возможно, они когда-то уже имели подобную форму, либо убедились в её несостоятельности, применяя на себе, либо истребляя кого-то. Может быть, даже своих создателей, тут ничего сказать нельзя.