Симфония Бесконечности. Акт 1. Эра отверженных
Шрифт:
Вместе они ушли из этого страшного места.
VII
: ЛОКЕНГОН
На этот раз он решил не отворачиваться от кубического человека, – надо же было хоть с кем-то обсудить произошедшее. Каспер аккуратно подошёл к нему, почему-то боясь, что тот сейчас превратится в него и спросил:
–. Уважаемый, ты тут давно сидишь?
Он не был уверен, что кубический господин его услышал, так как никаких намёков на ушной аппарат у того не было. Однако Касперу показалось, что тот на него посмотрел, и это уже что-то, – можно было продолжать.
–. Слушай, я конечно понимаю, что мы не представлены друг другу, – он любил заходить издалека, таким образом завоёвывая доверие собеседника, – Тем более, что ты, по-моему, примерно так же не особо понимаешь, где и почему находишься. Состояние для меня довольно обычное, особенно
На месте головного квадрата у его собеседника начала образовываться огромная сверхчёрная дыра, которая не особо понравилась Вэнсу, но опять же – многим могла не нравится его причёска, что уж тут рассуждать?
–. Просто я много всякой чертовщины повидал, – Каспер присел на зеркальный пол и сразу ощутил, как тот промялся под ним, будто это был матрас, – Но чтобы моего идеального клона? Да ещё такого… тухлого… Уэээ!
Однако вместо ответа кубический человек начал повторять свой старый трюк и разваливаться на куски, которые сразу же рассыпались в прах и рассеялись ветром к бесконечному морю на горизонте. Да, теперь там было море – отталкивающее и неземное, оно было окрашено в красные цвета, будто бы в него веками выливали кровь богов.
–. Хамло такое, – Каспер встал и решил во всём этом не участвовать, сон всё-таки, – Я, пожалуй, пойду сыщу себе какое-нибудь удобное кресло; я вам доложу, что после моих переделок спина просто адски болит. И на кой я платил доктору Агриппе такие деньги за дубликатор позвоночника?
В это время краски мира, в котором он пребывал, начали потихоньку искажаться, будто бы подергивались сепией и эффектом негатива, а зеркальная поверхность начала трескаться, обнажая жёлтые пустынные пески. Из воздуха водой разливалась неизвестная Касперу песня, а небо будто бы состояло из бумажных страниц, которые кто-то лихорадочно листал в поисках нужной. Каспер внезапно задумался о том, что его жизнь де-факто была похожа на чей-то писательский бред, но тут же отмёл от себя эти мысли, так как они определённо навязываются ему сном, а он решил с ним бороться. Он уверенно двигался в одном направлении, справедливо рассудив, что если он куда-то собрался идти, даже если это «куда-то» является по сути «ничем», то рано или поздно он куда-то придёт. Или проснётся. И тот, и другой вариант были вполне предпочтительны. Сквозь небо стали пробиваться невиданные раньше Вэнсом космические корабли, напоминающие формой средневековые мечи-кладенцы, но при этом увенчанные длинными шипами, наростами и другими безумными украшениями, которые как видимо не несли никакого практического назначения. Корабли были устрашающими, они будто бы пришли из чьего-то ночного кошмара: окрашенные в красные, жёлтые и чёрные цвета, они напоминали ощетинившихся хищников, настолько изголодавшихся и кровожадных, что они были готовы разорвать любого, кто попадётся у них на пути. «Ну хоть что-то новенькое, – подумалось Касперу, и он как ни в чём не бывало продолжил свой путь. Корабли сразу же исчезли, и сон решил пустить в ход уже испробованное оружие: в голове Вэнса начали рождаться слова на непонятном ему языке, которые пронзали его разум подобно иглам и разрывали его сущность на части, так как язык этот не был предназначен для человека…
–. Это нечестно!! – заорал Каспер, падая на колени и понимая, что коленей у него не осталось, как, в общем-то, и всего остального – остался лишь склизкий мозг, парящий сквозь бесконечность, ощущающий такую боль, что терпеть было невозможно. Однако за всем этим безумием он слышал, а точнее даже сказать, ощущал своими оголёнными рецепторами нечто вроде голоса, который повторял его имя… снова и снова. Удивительно то, что голос этот действовал на него удивительным образом: он не только почувствовал отступление непонятного сна, но понял, что этот благородный женский голос успокаивал его и выводил из этого сонного царства безумия. Одно лишь его имя… Одно имя… Каспер… Каспер…
Его должно, наверное, было смутить, что голос продолжал взывать к нему уже после его пробуждения, но Каспер вообще был не самым впечатлительным в мире человеком. Более того, в сравнении с недавним его столкновением со своим двойником, внутренний голос как-то заведомо терял свою уникальность. Максимум, что в данный момент вызывал у него этот шёпот, так это раздражение: ему всё ещё хотелось спать, а ложе казалось таким мягким… Стоп. Какое ложе?
Так, надо расценить
Но пока об этом рано думать: проблемы всегда нужно решать по мере их поступления. Сначала надо осмотреться и найти выход из его места заточения. Как он уже успел заметить, он лежал не на какой-нибудь койке, а на довольно-таки мягком ложе, что означало, что его перевели в другой тюремный отсек, отличающийся от прошлого. Воздух был немного наэлектризован, следовательно, присутствуют определённые системы слежения, которые улавливают его химический фон. Такие обмануть проще простого, – стоит лишь обмазаться какой-нибудь утренней кашей или другой вонючей едой, которой так любят кормить заключённых. Теперь осталось лишь…
–. Каспер… – снова раздался голос в его голове, только уже гораздо отчётливее и будто бы рядом, – Каспер… Каспер…
–. Да что ж такое-то?! – он вскочил со своего лежбища, – Кому и что от меня нужно?!
Ответил ему голос, но совсем не тот, который поселился у него в мозге.
–. Дааа, Вэнс, совсем ты видимо с катушек поехал, – это был мужчина, счастливый обладатель неприятного баритона, чьи интонации, хоть и должны были выражать издёвку, на деле были холоднее камня, – Что? Голоса мерещатся?
Каспер крутанулся подобно волчку и сразу же сделал два пренеприятных открытия. Первое разрушило в пух и прах его мысли о скором побеге: его поместили не куда-нибудь, а в силовую клетку образца чёрт-знает-какого года, которая хоть и была безнадёжно устаревшей, но всё равно предоставляла почти стопроцентную гарантию от взлома. Об такую можно биться хоть пять лет подряд – толку не будет: микроионы, разогнанные до скорости света не давали протиснуться ни единой молекуле. Нет, конечно, это лучше, чем радиационная клетка, в которой оказался Каспер во время своего пребывания на искусственной комете Ярос: там любое касание стенки воспламеняло кожу и мгновенно оплавляло плоть, превращая её в подобие обгоревшей свечки. Доходило до того, что его заключённые-побратимы изобрели азартную игру под названием «толкуны»: два товарища по несчастью становились друг напротив друга и начинали друг друга толкать по направлению к противоположной радиационной стенке. Выигрывал, понятно, тот, кто умудрился выжить, даже если он и потерял большую часть конечностей. Не стоит и говорить, что Каспер развёл в этой тюрьме настоящий тотализатор, неплохо на этом подзаработав. Однако, что это он опять не пойми на что отвлёкся? Надо в ситуации сложившейся разбираться, а не нырять в воспоминания подобно своему покойному дедуле.
Итак, силовая стенка была первым пренеприятным открытием. Второе, вполне возможно, было ещё хуже, так как с техникой всегда можно как-то совладать, стоит лишь проявить капельку воображения. Гораздо сложнее договориться с солдатнёй, а ещё сложнее – с солдатнёй с Марса. Да, прямо перед силовой стенкой на скромном стульчике расположился тот самый тип с тёмными очками и золотой кожей, который недавно пытался подстрелить Каспера из игломёта. Ах, радость-то какая!
–. То есть со своим воображаемым другом ты желаешь говорить, а со мной нет? – монотонный голос, унылые интонации… да, солдатня первостатейная. Даже с капитаном интереснее было общаться.