Симфония Бесконечности. Акт 1. Эра отверженных
Шрифт:
–. Капитан? – у того на лице появилось такое выражение, будто Андрей собирается посылать его в открытый космос, ловить киков, что, надо сказать, дело до ужаса противное и сложное: для этого даже нанимают специальных людей, которым платят изрядные деньги.
–. Свяжитесь с центральным командованием ВМО и передайте им эту запись, – одной из рук он растянул своё правое веко, а второй прихватил глаз, полностью вынув его из орбиты, – Знаете, как глазкомом пользоваться?
–. Ага… – Дол Гакло может и смутился в душе, но решил этого не показывать: у капитана было много боевых ранений, так что и не то ещё могло обнаружиться, – У моего братишки был такой. Он на него порнуху записывал, и мы… – тут он заметил на себе гневный взгляд одинокого капитанского глаза и решил не развивать мысль, – Будет сделано.
–. Отлично, – капитан выглядел довольным, – Удали оттуда все эпизоды, которые изобличают Управляющего станцией в контрабанде
–. Понял, капитан, сделаю.
–. И… – он на секунду запнулся, даже примерно не представляя, как ему сформулировать свою мысль, – Те душилки… проверь наши запасы, там ещё вроде штук пять осталось. Они могут быть бракованными.
–. Конечно, капитан, вас понял.
Вот все бы были такими сговорчивыми. Но ведь нет, – сейчас нужно прокладывать курс к Та-Кемету и дожидаться внемлющего, а это означает общение не только с «его святейшеством», но и, что гораздо хуже, с навигаторами. Андрей Макаров невольно фыркнул и решил предварительно докончить очередную главу своего эпичного труда. Он кротко кивнул Долу Гакло и быстрым шагом зашагал по трухлявому коридору Энкратуриуса.
В это самое время Ну-Иль-Як упорно нажимал кнопку на своем личном коммуникаторе в надежде переговорить со своей второй проблемой, которая прибыла на станцию за несколько дней до этого въедчивого капитана. На другом конце линии никто не отвечал, и он уж решил, что придётся ему посылать своим людских лакеев наверх в гостевые покои, но тут коммуникатор ожил и хриплый прерывистый и будто бы даже электронный голос спросил:
–. Да?
Он всегда общался короткими фразами: вторая сущность подсказывала Ну-Иль-Яку, что это из-за того, что такие как он презирают все формы жизни, отличающиеся от Кеметцев, но полной уверенности он имел.
–. Каспер не наш. Корабль капитан взять его.
–. Хорошо, – короткая пауза показалась управляющему вечностью, – Кххх.. Так и надо.
–. Выполнять условия договор?
–. Да… – ещё одна вечность, – Тебя никто не тронет.
Ну-Иль-Яка настигло благоговение, – Всевеликий услышал его, и он снова сможет погрузиться в лечебный транс. Мало ли, когда сюда снова ВМО забредёт. Даже вторая сущность согласилась с его суждениями и тоже внесла свою лепту в разговор.
–. Спасибо, внемлющий Локенгон.
VI
: КОШ’ДАЛАГЛАК-КА
Этот дождь… На её планете дожди были такой редкостью, что её отец, почтенный сорванец и вор, всегда отплясывал танец счастья, когда с неба падала хоть одна капелька. Как говорится, воровство-воровством, а потомство своё кормить надо, – вырастить мало-мальский урожай мелкой картошки, которая, как это не парадоксально, прижилась чуть ли не на всех колонизированных Землёй планетах, являлось довольно сложным мероприятием, особенно без участия воды, льющейся с неба. Посему, как только на улице появлялась какая-нибудь ущербная тучка, лишь чуть-чуть окрашенная в тёмно-синий цвет, её отец выбегал на улицу, воздевал руки к небу и прыгал, крича от радости и счастья. Да, он был эксцентричным типом. И выставил её за дверь, как только ей исполнилось шесть земных лет. Тогда как раз шёл дождь… «Настоящая воровка должна уметь выживать одна… – сказал он и захлопнул дверь перед самым её носом. Вишну ненавидела дождь…
Она раскрыла свои большие голубые глаза и сразу поморщилась, – да, на Щаклаке шёл дождь, но вот только это была не совсем вода, что стекала с её длинных спутанных волос, цвета самого яркого вавилонского утра. По запаху она могла догадаться, что в воде присутствовал хлор, – не так много, чтобы разъесть её кожу, но предостаточно, чтобы она почувствовала, что покрылась красными ноющими пятнами. Руки её были свободны, и она натянула на голову капюшон, – нет, ну хорошо, что её хоть не раздели. Хотя ранец и её вспомогательный пояс отсутствовали – просто прекрасно: теперь у неё нет ни своего инструментария, ни сферы… Вишну попыталась встать на ноги, но тут же обнаружила, что нога её прикована к длинной и толстой цепи, которая другим своим концом крепилась к огромному кольцу на серой стене.
–. Да вы шутите… – прошептала она, – Я будто в клише оказалась… Не хватает лишь молнии.
Молния не заставила себя ждать, причём такая, которая на секунду покрыла весь небосвод ярчайшей сеткой, после которой Вишну даже пришлось на несколько секунд зажмурить глаза. Мда, не самая приветливая планетка в плане климата… Да и местная архитектура продолжала её разочаровывать. Она находилась в одном из тысяч внутренних дворов столицы, окружённом пустыми серыми стенами, будто бы сооружёнными из земли и глины. Ни украшений, ни фресок, ни колонн, ни эрзацев… Одна серость, и ничего окроме. Неудивительно, что щаканаги питают такую тягу к книгам, – без
Надо отсюда выбираться… кто знает, сколько она провела без сознания?
Осталось лишь проанализировать ситуацию и понять, что же она может сделать: Вишну взвесила цепь на руке, пару раз подергала за неё, попробовала вывернуть ногу так, чтобы можно было вынуть её из кольца, но пока все её усилия проходили даром. Ладно, может надо начать с другого конца – она подобралась к стене, туда, где цепь крепилась к одному из камней. Всё было сделано на совесть, – как видимо, её тюремщики знали, что делали. Вишну тяжело выдохнула и привалилась спиной к стене: как только она не предвидела, что этот золотозубый извращенец последует за ней? Так ведь всегда и бывает среди этих сволочей, – они примечают жертву, потом следуют за ней, а потом, в самый удобный для них момент, выскакивают прямо из-за угла. И даже такой профессионал как она ничего не может сделать… Хотя коленку она хорошо ему продырявила – теперь до самой смерти ковылять будет. Ладно, хватит время терять: она прислушалась и осознала, что откуда-то издалека до её ушей доносятся отголоски радостных окликов и хоральных песен. Как видимо, это уже была ночь перед Днём поклонения Букве, и на улицу вываливали тысячи щаканагов и гостей планеты, пройти мимо которых незамеченной будет очень и очень сложно. Возможно, её отец и смог бы выкрасть всё что угодно, при каких угодно условиях, но вот она… Опять она отца вспомнила, да что же это такое. Надо будет навестить его что ли, когда она покончит с этим делом… Да, вот это будет сцена: она заявляется к отцу через 20 лет разлуки и поливает его имя грязью. Он, скорее всего, сузит глаза и ответит что-нибудь псевдомудрое, вроде «Зато ты стала сильной и мудрой…». А она…
Стоп.
Делу время, воспоминаниям час.
Настало время изучить окружающую её обстановку, – дождь как раз ослабел, и Вишну смогла разглядеть весь двор сразу. Ощущение было такое, будто кто-то вычерчивал его при помощи линейки – более прямоугольного сооружения она в жизни не видела. Окон не было, – лишь одинокая дверь на противоположной стороне, через которую её, предположительно, затащили, и до которой добраться с этой цепью на ноге не представлялось возможным. Думай, Вишну, думай. И почему он дал ей такое странное имя? Её отец был индуистом, – придерживался какой-то древней Земной религии, в которой, если покопаться, разногласий больше, чем в её запутанном внутреннем мире. Он всегда говорил, что она родилась в самое жаркое лето в его жизни, когда Вавилонское солнце выжигало поля и нагревало мелкие и раскиданные по холмикам домики так, что внутри можно было заживо свариться. Отсюда, мол, и её имя… Как всё это было связано, она не понимала, – её отец был тем ещё двинутым сукиным сыном. Да что ж такое.
–. Держи себя в руках, – прошептала она и тут, совсем неожиданно для себя, увидела, что совсем недалеко от неё, в одном из углов, лежит какой-то коричневый мешок, предположительно чем-то набитый. Это уже что-то: скорее всего там не будет ничего особенного, но кто знает – вдруг что из этого можно будет приспособить под её нужды? Даже если там обнаружится палка, то её можно обломать об звено цепи, а потом воткнуть в горло первому, кто придёт её навестить.
Почему-то Вишну решила не вставать, предположив, что так она будет производить больше шума, а потому поползла к мешку на четвереньках, меся коленками грязь и постоянно поскальзываясь. Но приходилось терпеть… И не в такой ситуации бывала… Хотя нет, – если предположить, что золотозубый хочет её изнасиловать или же продать в сексуальное рабство какому-нибудь толстосуму, то в худшем положении она ещё не была. Да ещё эта цепь на ноге… Будь это силовая верёвка или душилка, то она прекрасно знала как от них избавиться без всякого подручного инструмента, но вот с такой примитивной вещью как сталь (это могла быть и не сталь, а местный сплав, но ей было искренне наплевать) справиться было гораздо сложнее. Иногда она сожалела о том, что обладала комплекцией двенадцатилетней девочки, а не какого-нибудь гиганта с этой станции, которая вращается вокруг Юпитера… Как её там? Не суть. Да, у неё на планете её комплекция была нормальной и даже привлекательной, но в мире кеметцев и инопланетян она зачастую чувствовала себя не в своей тарелке. Что там говорил её отец по этому поводу? Правильно, ничего. Он выгнал её из дома в тот момент, когда она ещё не задавалась проблемами социальной адаптации. Ну вот, опять… Снился он ей что ли?