Симфония чувств
Шрифт:
Мужчина обнял на прощание Марка, легко похлопав его по плечу.
– Счастья тебе, Марк, - Маргарита на ослеп обняла юношу, она продолжала плакать.
– Благодарю, - парень пригладил её темные волосы, со всей нежностью коснувшись поцелуем её макушки, и девушку снова окружил такой знакомый аромат спелых трав и цветов, - Я никогда не забуду, что вы для меня сделали.
– Я не знаю, как сказать "прощай", - замотала девушка головой, сглатывая подступающие слезы.
– Не говори, - тихо ответил парень, - Скажи "до
– И мы встретимся, обязательно ещё встретимся, - скороговоркой залепетала Маргарита.
– Помни - тебе достаточно только подумать...
– Марк наклонился к самому её уху, - только шепни, и мы услышим…
– Я такая ужасная и эгоистичная женщина...
– Маргарита наконец отпустила его руку, - Я прекрасно понимаю, что Мей в её состоянии лучше оставаться здесь, под опекой Йошида-сана, а ты, как настоящий мужчина и любящий супруг, должен быть рядом с ней. Но мое сердце не желает отпускать. У вас своя жизнь и своя семья, я не имею права привязывать вас к себе. Но...я буду очень сильно скучать за вами...
Джон обнял Мей, всем своим видом старавшуюся держаться достойно, давая последнее наставления:
– Береги себя и малыша, Мей, - добавив, шутя, - и не позволь поклонникам растащить Марка на сувениры.
– Уж я прослежу, будь спокоен, - широко усмехнулась она, - Скажи лучше, как тебе понравилась наша фабрика?
– О! Это было впечатляюще, - искренне подтвердил мужчина, - Йошида -сан и я пришли к соглашению и подписали бумаги на поставку шелка.
– Вот и славно, теперь я могу быть спокойна, - Мей удовлетворенно кивнула.
– В такой-то день, ты ещё и за это волнуешься?
– удивленно хмыкнул Джон.
– А как я могу не переживать?
– девушка подняла на него лицо, полное решимости и уверенности, - Это наследие моих детей, которое я, по мере возможности, должна приумножить.
– Ты - уникальная девушка, Мей, - Джон погладил её по голове, не скрывая своего восхищения её силой и её духом, - Уверен, что твои дети унаследуют не только богатую промышленную империю, но и сильный и упорный характер матери.
– Мей, я так рада, что мы смогли подружиться и многому научиться друг у друга, - сквозь слезы улыбнулась Маргарита.
– Ну, хватит уже сырость тут разводить, - обнимая девушку, японка подала свой платок, чтобы та вытерла заплаканные глаза, - Перестань уже плакать, в самом деле.
И когда за поворотом исчезли очертания клуба и силуэты провожающих, у Маргариты началась вторая волна истерики.
– Ну-ну, чего ты?
– Джон крепче обнял девушку.
– Всё это так тяжело, - устало выдохнула она, - Мы столько вместе пережили, а теперь нас раскидало по всему миру.
– Они же не на другом конце света, - Маргарита кивнула, и Джону показалось, что удалось убедить супругу, - Ты стал настолько популярен, но я не готова делить тебя со всем миром.
На что он мягко заметил:
– Моя работа занимает много моего времени, это так, но
– Я вижу, что тебе нравится это, - немного повеселев, Маргарита силилась улыбнуться, - Ты живешь тем, что делаешь. И это замечательно. Это значит, что ты нашел себя. Ты увидел мир, а мир увидел тебя, и это делает тебя счастливым, что делает счастливой и меня.
Как ко мне посватался ветер,
Бился в окна, в резные ставни.
Поднималась я на рассвете, мама,
Нареченною ветру стала.
Отпусти меня в поле, мама,
Зелены витражи в часовне,
Чтоб с востока в душистых травах
Мой жених пришел невесомый.
Мой жених под луною зеленою
Сердце возьмет в ладони,
Бубенцы рассыплются звоном
В семи широких подолах.
Где же ветер мой? Пусто в поле.
Или предал меня мой милый?
Для чего мне краса и воля?
Он крылат, только я бескрыла!
Для чего такому жена -
Он играет шелковой плетью;
Где-то всадник, привстав в стременах,
Летит в погоне за смертью.
Ой, да на что, на что сдалась я ему,
Словно нож, он остер и резок;
Вышивают небесную тьму
Пальцы тонких ветреных лезвий.
Ну, а с ветром кто будет спорить,
Решится ветру перечить?
Вышивай жасмин и левкои,
С женихом ожидая встречи.
Группа "Мельница" - "Ветер"
Молодые остались одни, предвкушая томную, полную нежности ночь. Ночь, которая будет принадлежать только им двоим. Ночь, в которой все шорохи и вздохи, и сброшенная наспех одежда - как сброшенные рыцарские латы, когда нет страха остаться уязвимым в том сладком поединке, в котором не бывает проигравшего.