Симфония времени и медные трубы
Шрифт:
Егоров поблагодарил его и попробовал сделать по его совету. Действительно, марши стали звучать более остро.
«Век живи – век учись! Вот и физрук дал мне урок музыки», – подумал про себя Егоров.
Для строевых занятий выбрали удалённую от центра лагеря аллею, в том месте, где, вероятно, ещё этим летом стояла какая-то воинская часть. Но, несмотря на это, звуки музыки привлекли и сюда слушателей, которые скромно стояли в стороне по обочинам аллеи и, разумеется, никаких замечаний не делали.
К удивлению Добровина – оркестр ходил хорошо! И даже поворот «кругом» с инструментами в руках сделал
– Золотой мужик твой Сибиряков! Это же, конечно, его работа! – Но всё же посоветовал в оставшиеся дни хоть по полчасика, но походить с игрой.
С этого момента Егоров был уверен в том, что его дебют в роли военного капельмейстера пройдёт удачно.
На свои собственные, весьма не солидные, средства Егоров купил в магазинчике Военторга целлулоидовые подворотнички для всех своих музыкантов, пять баночек пасты для чистки пуговиц и медных частей снаряжения, несколько банок сапожного крема и передал всё это Сибирякову с тем, чтобы все ко дню присяги пришили подворотнички, начистились бы до блеска и обязательно побрились бы. Сибиряков долго не хотел брать все эти «нехитрые сувениры», но в конце концов под нажимом Егорова взял и сказал:
– Скажу музыкантам, что от вас, в подарок!
Утро в день присяги было великолепное! На небе ни облачка, цвет неба неописуемо синий, солнце уже далеко не жаркое, но ласковое, верхушки деревьев так подсвечены солнцем, что кажется, будто они какие-то особенные, а не обычные дубы, ясени, сосны!
Оркестр блистал ослепительно начищенными пуговицами, звездами на пилотках. Сапоги хотя и были кирзовыми, но головки их, из какой-то немыслимо жесткой кожи, также излучали блеск. А инструменты сверкали как маленькие солнца.
Сибиряков даже с какой-то щеголеватостью, особенно «изысканно» акцентируя концы слов, скомандовал построение, доложил Егорову и закончил свой доклад словами:
– Разрешите вести оркестр на плац?
И по главной линейке лагеря, под внимательными взорами и красноармейцев, и командиров, также готовящихся к выходу на плац у штаба части, блистая инструментами, тщательной заправкой и подтянутым видом, чётко и сильно ставя ногу, оркестр в положении по команде «Смирно» шёл на плац. Егоров шёл сбоку и чувствовал на себе оценивающие взгляды своих однополчан. Но, очевидно, придраться было не к чему, никаких критических замечаний Егоров не слышал.
На плацу у штаба части было безлюдно, посередине плаца стояло несколько небольших столиков, накрытых красной материей, на них лежали довольно пухлые красные папки и стояли чернильницы. У одного из столиков стояло несколько военных. Егоров узнал майора Залесского, капитана Безродного, батальонного комиссара Зеленина. Сообразив, что это место является центром построения части, Сибиряков «шикарно» подвёл оркестр ближе к этой группе командиров, эффектно дал команду «Оркестр, стой» и повернул оркестр лицом к начальству. Затем быстро шепнул Егорову:
– Дайте громко команду «Смирно» и доложите майору, что оркестр для проведения присяги прибыл.
Егоров, как ему самому показалось, браво дал команду и, приложив руку к пилотке, достаточно энергично подошёл к группе командиров со своим рапортом.
Майор Залесский довольно улыбался, приветливые лица были и у других стоявших
Командиры поздоровались с Егоровым за руку, поздравили его с действительным началом его деятельности, а майор Залесский подошёл ближе к оркестру, внимательно осмотрел строй, обошёл кругом оркестра и только потом, выйдя на середину оркестра, поздоровался с музыкантами.
– Здравствуйте, товарищи музыканты!
– Здррравств… товарищ майор… – дружно и очень организованно ответил оркестр.
– Вольно! – скомандовал майор Залесский и подошёл с довольной улыбкой к группе командиров.
– Скажите, пожалуйста, и ходят отлично, и отвечают здорово, а внешний-то вид каков? А? – обратился он к Безродному. – Смотрите-ка, все в подворотничках, все начищены! Ну, молодцы! А играть они будут хорошо? – повернулся он к Егорову.
– Послушайте, товарищ майор, и оцените. Только прошу учесть, что ведь только неделя прошла с тех пор, как они получили в руки инструменты.
– Да что там говорить, – вмешался капитан Безродный. – Вот уже и роты показались, давайте, Егоров, играйте им марш, пусть идут на плац с музыкой. А там я стану около вас и буду подсказывать, когда что играть и когда кончать.
Егоров подошёл к оркестру, скомандовал «Смирно», объявил тихо, какой марш будут играть, жестом руки поднял инструменты в положение «для игры», посмотрел в сторону приближающихся подразделений, подсчитал про себя ногу и начал марш.
Честное слово, оркестр звучал совсем неплохо. Сказалось то, что Егоров на репетициях большое внимание уделял аккомпанементу. Аккорды аккомпанемента были полными, звучными и чёткими, а это придаёт полноту звучания всему оркестру. Большое значение имел и малый барабан, которым всё-таки, хотя и не в полной мере, овладел Вениамин Краев. Малый барабан остро и энергично подчёркивал ритм марша. Даже Кухаров не подкачал со своими тарелками. Во всяком случае, он ни разу не выскочил в паузах и отчётливо подчёркивал сильные доли тактов.
Очень хорошо звучали все первые голоса. Баритонист Назимов старался, и все баритоновые фразы звучали очень выпукло и ярко. И подразделения, подходившие к месту построения, при звуках марша невольно подтянулись и шли, подняв головы и печатая шаг.
Играть пришлось долго. До тех пор, пока роты и батальоны не заняли своих мест на плацу. По знаку капитана Безродного Егоров остановил оркестр.
– Теперь готовьте Встречный марш, – сказал Безродный. – Майор Залесский даст команду «Смирно, равнение направо» и пойдёт навстречу майору Рамонову, вот по команде «Направо» и начинайте, да громче, быстрее. А как только они остановятся, кончайте в любом месте. Ясно?
А старшина Сибиряков в это время строго шептал, но так, чтобы его слышали все музыканты:
– Не вертеть головами! Глазами крути, голова на месте! И не шевелись по команде «Смирно»…
Но вот на середину построения вышел майор Залесский, поправил на себе фуражку, портупею и вдруг совершенно неожиданным, звонким и молодым голосом запел:
– Сми-и-и-и-рно! Равнение напра-а-а-а-а-во!
И, взяв руку под козырёк, высоко поднимая ноги, легко и действительно изящно пошёл по середине плаца.