«Симпсоны» как философия

Халвани Раджа

Хорошие девочки и глупые мальчики

Следует, конечно, признать, что эпизоды «Симпсонов» часто насыщены пародией на телевидение, семейную жизнь и целый ряд других институтов и обычаев. Следовательно, есть опасность того, что чрезмерно серьезная деконструкция текста вытравит весь юмор из комментариев на социальные темы, которые в течение одиннадцати сезонов привлекали самую разную аудиторию. И тем не менее этот сериал требует анализа в рамках жанра телевизионной комедии положений, который столь часто и тонко в нем пародируется.

Как мы заметили, демография Спрингфилда в точности отражает демографию телевизионного мира в целом. Спрингфилд (как и подавляющая часть телевидения) остается мужским миром, даже если мужчины (и мальчики) в большинстве своем — самодовольные кретины. Мужские персонажи в «Симпсонах», как и герои большинства мейнстримных телевизионных комедий минувшей половины столетия, (дис)функционируют в обществе производства и коммерции, рекламы и развлечений. А само общество, в котором (дис)функционируют

эти мужчины, часто оказывается жестоким миром этических вызовов, поистине постмодернистской ареной, лишенной значимой социальной структуры и нравственного стержня. Несомненной заслугой Гроенинга и других авторов является то, что это общество столь остроумно исследуется, раскладывается по полочкам, а иногда переворачивается с ног на голову. Ирония состоит в том, что Гомер и Барт, подобно многим своим телевизионным предшественникам, могут вернуться в дом на Вечнозеленом бульваре, который, несмотря на все его странности, остается убежищем в постмодернистском мире. Этот дом остается местом, не похожим на жилища Нельсонов, Кливерсов или Манстеров. У этого места есть стержень, он (в конечном счете) остается в стороне от всеобщего развала и здесь преданно ждет «домашний гений» Мардж Симпсон.

Кто-то, возражая нашим наблюдениям, посетует на то, что мы упустили самое главное, не заметив, что «Симпсоны» задумывались как пародия на «нормальную американскую семью во всей ее красе и ужасе» [196] . Но мы считаем это верным. Идеал семьи не становится здесь мишенью наряду с другими. Возьмем, для примера, капитализм: мистер Бернс — это в значительной степени лицо капитализма. Чаще всего он выглядит карикатурным образчиком фридмановского капиталиста, который живет на широкую ногу, цель жизни которого — прибыль, смысл существования — алчность. В фигуре мистера Бернса мы видим удачную карикатуру на образ безжалостного капиталиста. Как и всякий успешный сатирик, Гроенинг способен предложить нам острую критику капиталистического мировоззрения, преувеличивая или подчеркивая его особенности. Иными словами, в мистере Бернсе мы видим логический итог капиталистического мировоззрения, не связанного нравственными или социальными обязательствами. И все же мистер Бернс — не просто олицетворение капиталистической алчности, но полноценный самостоятельный персонаж, который порой испытывает беспокойство или даже экзистенциальную тоску из-за своих хищнических капиталистических махинаций. Если развить мысль, то, проводя аналогию с Бернсом, можно утверждать, что персонаж Мардж — это пародия на обобщенный культурный идеал жены и матери, сложнейший розыгрыш, имеющий целью в конечном счете разоблачить бессмысленный характер ее ролей. Без сомнения, такая точка зрения имеет свои плюсы.

196

Эта характеристика семьи Симпсонов приписывается исполнительному продюсеру Джеймсу Бруксу. См.: http://www.snpp.com/other/papers/gs.paper.html.

Однако при попытке рассмотрения Мардж как сатирического по своей сути персонажа мы сталкиваемся с проблемами. Во-первых, сатира как таковая предполагает выбор хорошо знакомого культурного явления (капитализм, религия, материнство…) и крайнее преувеличение его самых заметных особенностей. В результате такого сатирического преувеличения разоблачаются всяческие нелепости, ранее скрытые внутри самого культурного явления или идеи. Материнство, супружеские добродетели или женственность преувеличиваются в персонаже Мардж совсем не так сильно, как капитализм, высмеиваемый в персонаже Бернса, или постмодернистская религия, которая становится объектом сатиры в персонаже преподобного Лавджоя. Бернс доводит капитализм до крайности и потому олицетворяет бесплодную ветвь жизни. Мардж, напротив, не доводит до крайности те традиции, которые она олицетворяет, не раздувает их до чрезмерности, и они, конечно, не кажутся бессмысленными или поверхностными. Во-вторых, пародия (точнее, лучшие ее примеры) открывает для нас некий ранее не замечавшийся или неоцененный аспект чего-либо. Она заставляет нас принять более критическую позицию, демонстрируя, к чему может привести то или иное явление или идея, если она не будет ограничена другими идеями и явлениями. Если говорить о мистере Бернсе и капитализме, нам напоминают о характерных чертах ничем не стесненных капиталистов-пуристов (разрушение окружающей среды, эксплуатация рабочих, отвращение к самому себе и одиночество). Другое дело Мардж: она не просто кажется преувеличенным образцом супруги и матери, но и является носительницей добродетелей, хорошо известных по ее предшественницам. Она предстает перед зрителем в нежном и получившем новую ценность образе женщины, исполняющей роль жены и матери.

Гроенинга и компанию следует похвалить за оригинальность в расширении нравственного центра с помощью персонажа Лизы, этого «домашнего идеалиста» (да простит нас Вирджиния Вулф). Лиза — не просто голос разума. Ей не чуждо ничто человеческое: она смеется, когда смотрит «Чесотку и Царапку», вместе со всеми радостно кидается комками жира, из-за чего срывается школьный бал, и рискует жизнью, чтобы не дать пропасть дорогим авиабилетам. В какие-то счастливые моменты ей даже удавалось изменять к лучшему поведение Барта. Один из первых примеров тому можно

найти в эпизоде Bart Gets An F [14] из второго сезона. После того как Барт попросил у Бога еще один день на подготовку к контрольной работе и получил его из-за внезапного снегопада, у него возник соблазн забыть об учебе и пойти играть в снегу. Именно Лиза напоминает ему: «Барт, я слышала тебя прошлой ночью. Ты молил об этом. Твои молитвы были услышаны. Я не теолог и не знаю точно, что или кто есть Бог. Я лишь знаю, что Он намного сильнее мамы и папы вместе взятых, и ты перед ним в большом долгу». Барт остается заниматься (и получает зачет).

В четвертом сезоне Лиза и Барт вместе разоблачают ужасные условия жизни в «Лагере Красти» (Kamp Krusty [60]), жестокое обращение с животными в серии Whacking Day [79] и помогают Красти восстановить свой имидж в Krusty Gets Kancelled [81]. В шестом сезоне Лиза и Барт оказываются соперниками по игре в хоккей, причем их подстрекают к острой борьбе большинство взрослых жителей Спрингфилда, включая Гомера. Когда игра подходит к последнему штрафному броску, Барт и Лиза снимают шлемы и обнимаются. Игра заканчивается вничью (Lisa on Ice [111]). Конечно, важно уметь подняться над глупым идеалом победы любой ценой, особенно мальчику, но подлинную меру влияния Лизы на Барта можно увидеть в эпизоде The Secret War of Lisa Simpson [178]. Будучи единственным кадетом женского пола в военной академии Роммельвуд, Лиза, которую все бойкотируют, начинает сомневаться в том, что сможет сдать сложные и изнурительные тесты по физподготовке. Поначалу Барт лишь тайно помогает ей тренироваться, но в решающий момент при прохождении самого страшного этапа с веревкой он подбадривает сестру, рискуя подвергнуться остракизму со стороны остальных мальчиков. Лиза успешно проходит испытание.

Итак, была достигнута определенная симметрия: шалопай Барт достаточно повзрослел (к концу восьмого сезона), чтобы считать такую личную ценность, как преданность семье, более важной, чем общественную ценность мужской солидарности. Те этические истины, которые в ранних сезонах могла понять только Лиза (необходимость держать слово, защищать слабых, даже если это змеи, помогать друзьям), были восприняты Бартом в такой мере, что теперь он способен поступать благородно по собственной воле без подсказок со стороны Мардж или Лизы (данная интерпретация предает забвению тот факт, что Барт все же бойкотировал Лизу в начале этой серии).

Но настоящей лакмусовой бумажкой для силы воздействия нравственного идеализма Лизы является, конечно, не Барт, а Гомер. Здесь временные рамки оказываются еще более широкими: фактически Гомер лишь однажды открыто признает значение Лизы в предвосхищающем события эпизоде Lisa’s Wedding [122]. В возрасте двадцати трех лет Лиза встретила и полюбила Хью Паркфилда — англичанина из высшего общества, который разделяет ее интерес к проблемам окружающей среды, высоко ценит талант Джима Керри и придерживается скучного вегетарианства. Когда они приезжают в Спрингфилд, чтобы сыграть свадьбу, Гомер не может сдержать чувств:

Гомер: Малышка Лиза, Лиза Симпсон. Знаешь, я всегда чувствовал, что ты — лучшее, что связано с моим именем. Ты была умнее меня с тех самых пор, как научилась сама пеленать себя.

Лиза: Ах, папа…

Гомер: Нет, нет, позволь мне закончить. Я лишь хочу, чтобы ты знала, что я всегда тобой гордился. Ты — мое величайшее достижение, и ты всего добилась сама. Ты помогла мне лучше понять мою жизнь и научила быть лучше. Кроме того, ты моя дочь, и вряд ли у кого-нибудь есть дочь лучше тебя.

Лиза: Папа, хватит болтать.

Гомер: Вот видишь? Ты до сих пор мне помогаешь.

Несмотря на это героическое усилие, Хью встревожен и испытывает неприязнь к семье Лизы. Когда он небрежно замечает, что будет рад вернуться в Англию и больше с ними не встречаться, она отменяет свадьбу. Это важный момент в развитии характера Лизы. Несмотря на ясный намек в эпизоде Lisa, the Simpson [195], когда Лиза обнаруживает, что тупость связана с полом и проявляется только у мужчин Симпсонов (это, кажется, означает, что ее таланты и ум способны помочь ей оставить дом и вырваться из Спрингфилда), реакция Лизы на критику в адрес ее семьи показывает, что ее любовь к близким, возможно, перевесит надежды, связываемые с ее интеллектом. Конечно, один эпизод не обрисовывает полностью характер Лизы, и можно даже надеяться на то, что любовь к семье не исключает реализации интеллектуального потенциала, однако решение Лизы остаться в симпсоновском болоте позволяет предположить, что ее потенциал пока останется невостребованным. В интервью журналу Loaded Magazine Гроенинг так сказал по поводу беспокойства за судьбу Лизы: «У мужчин в „Симпсонах“ вообще нет самосознания, а женщины близки к тому, чтобы обзавестись таковым. Я думаю, что Лиза в конце концов сможет выбраться из Спрингфилда, так что ей есть на что надеяться» [197] . Мечтам Лизы еще предстоит сбыться.

197

См.: http://www.snpp.com/other/interviews/groening96.html.