Синайский секрет

Лумис Грег

А она все приближалась и приближалась к поверхности океана.

Знакомый силуэт вновь появился около ее кровати. Фигура протянула руку, и вспыхнул свет. Алисия попыталась прикрыть глаза ладонью, и лишь когда ей это не удалось, вспомнила, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой.

Даже полузакрытыми глазами она видела лицо этой фигуры. Она уже где-то видела его.

В одной руке некто держал предмет, в котором она узнала маленький диктофон. В другой — лист бумаги.

— Миссис Уорнер, — сказал человек голосом, который тоже показался ей знакомым, — я хочу, чтобы прочитали перед магнитофоном то, что здесь написано.

Это были первые слова, которые она услышала с тех пор… с тех

пор, как очнулась на дне океана.

Глава 47

Миддл-Темпл-Инн

Лондон

Другого выхода из кабинета Джейкоба не было, если не считать двух старомодных, по-настоящему открывавшихся окон, находившихся за спиной хозяина кабинета. Лэнг подскочил к ближнему, распахнул его и выглянул. Спрыгнуть с высоченного второго этажа на бетонированную дорожку и ничего себе не сломать при этом было попросту невозможно. К тому же по обе стороны прохода расположились рослые мужчины в одинаковых костюмах, в которых с первого же взгляда можно было узнать полицейских. Поблизости росло дерево, но Лэнг сразу отказался от мысли перебраться на него. Дежурившая внизу парочка, несомненно, обратила бы внимание на шум листвы.

Очередной удар и скрип старых петель, извещавших о том, что долго они не продержатся, заставили Лэнга выскользнуть в окно и встать на надежный уступ, в качестве которого выступал замковый камень арочного верха окна нижнего этажа. Прижимаясь лицом к стене, Рейлли шарил пальцами правой руки по древним кирпичам в поисках щели, за которую можно было бы надежно ухватиться, а левой мертвой хваткой вцепился в подоконник того окна, из которого только что выбрался.

Соседнее окно находилось справа от него, за обманчиво узкой — в три-четыре фута шириной — пропастью. Заставляя себя не смотреть вниз, Лэнг сдвигал левую ногу по арке все ниже и ниже вправо, пока не нашел узенькой зацепки там, где за много веков ветры и дожди выщербили один из кирпичей сильнее, чем соседний.

Он потянулся правой ногой раз, другой…

И не достал на какие-то дюймы. Два, а может быть, три.

Лэнг перевел дыхание.

Услышав голос Джейкоба и тут же другой, незнакомый и резкий, он решился сделать выпад. Его правая нога утвердилась на соседней арке, зато рука сорвалась с подоконника, и пальцы заскользили по твердому камню.

Уже позже он сообразил, что в самую последнюю секунду его пальцы ухватились за нечто вроде желобка в крае подоконника или трещину, которая, может быть, осталась еще с тех пор, когда во всем здании старинные распашные окна с мутными стеклами меняли на эти, типично английские, которые нужно поднимать.

Мысленно возблагодарив божественные силы, в существовании которых он всегда сомневался, Лэнг подцепил пальцами край рамы и толкнул ее вверх. Из соседнего окна до него доносился требовательный грозный голос, задававший вопросы. Что отвечал Джейкоб, разобрать было нельзя.

Он навалился животом на подоконник, протиснулся внутрь и оказался в почти таком же кабинете, что и у Джейкоба, но пребывавшем в несравненно большем порядке. Приостановившись и не решаясь даже выдохнуть, Лэнг ждал, когда хозяева помещения поднимут крик. Но, оглядев комнатушку, он убедился в том, что там не было никого, кроме него самого. Компьютерный монитор на столе был выключен, настольная лампа на длинном кронштейне — тоже. Возле двери, выходившей, как понял Лэнг, в приемную адвоката, стояла, словно на карауле, старомодная бронзовая вешалка для шляп, на которой висела черная адвокатская мантия.

Лэнг встал и осмотрел комнату. Ему необходимо было срочно найти что-нибудь такое, что помогло бы ему спастись, когда полиция приступит к неизбежному

при таких обстоятельствах обыску всего здания. На покосившемся чайном столике между массивными креслами лежала небольшая кожаная коробка. Один шаг, и Лэнг оказался возле столика. Где-то он уже видел такую коробку…

Откинув приделанную на петлях крышку, он увидел именно то, что и ожидал — белый судейский парик с короткими волосами на макушке и свисающими по сторонам лица длинными завитыми локонами — точно такой же, какой он видел на Джейкобе, когда несколько лет назад ввалился к нему в офис.

Ощущая себя дураком, Рейлли нахлобучил парик и надел мантию. Немного коротковато, но сойдет. Потом он взял лежавший в кабинете портфель, нашарил задвижку разболтанного — совсем не такого, как у Джейкоба, такой вылетел бы от первого же пинка — замка и вышел в коридор.

Несколько, как он понял, арендаторов других помещений стояли перед распахнутой дверью офиса Джейкоба, питая естественное любопытство по поводу того, что же могло заставить полицию нарушить подчиняющийся многовековой традиции научный и профессиональный этикет, господствующий в Миддл-Темпл-Инне. Никто не обратил внимания на одинокого барристера, который с портфелем в руке сбежал по лестнице, направляясь в расположенный через дорогу суд Олд-Бейли. Служаки, охранявшие вход, были слишком заняты домыслами насчет того, что происходило внутри, и тоже не заметили опаздывавшего в суд барристера, который даже на бегу искал в своем атташе-кейсе какую-то важную бумагу.

Лэнг пересек Флит-стрит и миновал металлодетектор на входе в подобие муравейника, которое являло собой здание древнейшего уголовного суда Лондона, использующееся в этом качестве уже более четырехсот лет (хотя в последнее время слушание большинства уголовных дел перенесли в более новые постройки). Там он остановился возле двери, отмеченной буквами «WC» и стилизованным силуэтом мужской фигуры, и вошел внутрь. Убедившись, что в уборной больше никого нет, оставил парик, мантию и портфель в одной из туалетных кабинок, вышел из суда через боковую дверь и спустился в первый попавшийся на пути вход в метро.

Оставалось лишь сожалеть, что было еще рановато и до нашествия жителей ближних пригородов, среди которых было бы легче скрыться, оставалось не меньше часа. А сейчас Лэнг оказался в почти пустом вагоне. Кроме него, там находились лишь две чернокожие няньки, переговаривавшиеся между собой на каком-то африканском диалекте над завывавшими в колясках младенцами, и еще один мужчина, вдумчиво изучавший программку скачек с большим объявлением, приглашавшим пользоваться услугами букмекерской фирмы «Мерфи и Квинт». Выходя, чтобы перейти на линию «Пикадилли», Лэнг даже с платформы слышал негодующий рев одного из младенцев, упорно отворачивавшегося от бутылочки с соской, которой нянька безуспешно пыталась задобрить его.

Если бы британцы сами воспитывали своих орущих отпрысков, у них ни за что не нашлось бы времени на то, чтобы осенить «Юнион Джеком» более половины мира. Мэри Поппинс [59] — вот кто был краеугольным камнем империи.

Теперь Лэнг оказался в полузаполненном вагоне, большую часть пассажиров которого составляли американские туристы, направлявшиеся в район, славившийся своими магазинами и развлечениями. Лэнг чувствовал себя странно чужим среди них. Он завидовал их смеху и тому, что они спокойно путешествовали для своего удовольствия.

59

Мэри Поппинс — героиня сказочных повестей детской писательницы Памелы Треверс, няня-волшебница, воспитывающая детей в одной из лондонских семей.