Синдбад
Шрифт:
Богдан аккуратно, почти любовно протер лампу тряпочкой, затем притащил с кухни коробок спичек и покрутил маленькое колесико сбоку. Чиркнул спичкой.
Зажечь лампу он не успел…
– А-апчхи! – раздалось из лампы.
Лампа подпрыгнула на столе, и Богдан едва успел подхватить ее, чтобы та не грохнулась на пол, но тут же поставил на место и отдернул руку – из лампы повалил сизый дымок.
Спичка, догорев, обожгла пальцы.
Богдан зашипел от боли, загасил спичку и отбросил ее в сторону. Обожженный палец он засунул в рот, пристально наблюдая за дымом, продолжавшим валить из фитиля.
Дым не рассеивался, а собирался под потолком, словно заполнял невидимую форму, по очертаниям напоминающую грудь, плечи, руки и голову человека. Силуэт с каждым мгновением становился плотнее, и вдруг распахнулись глаза.
На Богдана изучающее уставились два зеленых глаза.
– Привет, – доброжелательно улыбнулся Богдан, помахав рукой.
Джинн удивленно вскинул дымные клубящиеся брови, но промолчал.
– Ты что, немой? – Богдан немного обиделся.
– Я не немой, – хрипло отозвался джинн. – Мое имя Ала-джинн. Скажи мне, о человек, какой сейчас год?
– Я думал, джиннам полагается сказать: слушаю и повинуюсь, о мой господин.
– Нахальный маленький человечек! – джинн начал грозно раздуваться. – Я могу тебя растереть в порошок, превратить в…
«Вероятно, это неправильный джинн», – решил Богдан. – «Или у него старческий маразм, и толку от него теперь никакого».
– Хорошо, можешь убираться, – Богдан внезапно утерял к джинну всякий интерес и потянулся за спичками.
– Что ты собираешься сделать? – разволновался джинн, внезапно перестал увеличиваться в размерах и даже немного опал, несколько уплотнившись.
– Посмотреть, как она горит.
– Заклинаю тебя, не делай этого!
– Почему? Моя лампа! Что хочу, то и делаю, – Богдан пододвинул лампу к себе поближе. Дымный хвост джинна потянулся вслед за ней, а сам джинн, дернувшись, испуганно отстранился.
– Но где я тогда буду жить? – испуганно воскликнул тот.
– А мне пофигу! Найдешь другую лампу, – Богдан чиркнул спичкой, и на ее конце расцвел огонек.
– О человек, пощади! Я перебрался в эту лампу давным давно, спасаясь от гнева великого Сулеймана. Я марид 2 , и не переношу огня!
2
Марид – джинн воздуха или воды (араб.)
– Врешь, лампе от силы лет пятьдесят, – Богдан потянулся спичкой к фитилю, скрытому за медной сеточкой.
– Вру, – согласился джинн. Лампа немного отодвинулась от пальцев Богдана. – Я отказался выполнить волю повелителя джиннов, и меня исторгли из моего жилища. Ах, какая была лампа, медная, удобная! Подожди, о человек!..
– Что еще? – спросил Богдан, замерев со спичкой в пальцах.
– Скажи мне свое сокровенное желание, и я исполню его!
– Только одно? – Богдан загасил спичку и повертел ее в пальцах.
– А разве бывает много сокровенных желаний, о мой жадный друг? – выкрутился джинн, заискивающе подплывая к молодому человеку.
– Нет, – согласился с ним Богдан. –
– Я читаю в твоем сердце…
– Лучше не надо. Я сам неплохо в нем читаю, – остановил Богдан джинна.
– Но разве ты не хотел попасть на Восток? Ах, дивный, чарующий Восток, – джинн повел рукой, слегка зацепив люстру. Та опасно закачалась. Джин, ничего не заметив, продолжать вещать: – мир минаретов и прекрасных гурий, заставляющих трепетать мужские сердца! Мир сказочных легенд, услаждающих слух и разум отроков, подобно кристальным водам колодца среди жгучей пустыни, дарующим наслаждение и радость усталому путнику…
– Достаточно, я понял, – остановил его Богдан. – Но все же желаний маловато.
– Хорошо, два! Только для тебя, о мой несравненный повелитель.
– Три, – продолжал торговаться Богдан.
– Ты слишком многого требуешь от меня!
– Четыре!
– Ну, три так три, – согласился джинн, обреченно вздохнув. – Но обещай мне после этого свободу.
– Да на здоровье!
– О щедрейший и добрейший из повелителей! – обрадовался джинн, складывая руки на груди. – Приказывай, и я исполню твое желание!
– Ты что-то там говорил про Восток…
– Слушаю и повинуюсь, – джинн склонил голову и дунул на Богдана, вытянув губы трубочкой…
Мир вокруг закружился. Богдана подхватил воющий поток и бросил в пучину времени и пространства…
Так Бодя попал на Восток.
Лампы при нем не оказалось, и как теперь добраться до этого бессовестного джинна, облапошившего его, словно младенца, он не представлял.
Восток оказался совсем не таким сказочным местом, как это рисовали его фантазия и сладкие речи джинна – нищета, грязь, нахальные стражники, хитрые торговцы, жадные менялы, обирающие народ наравне с муллами, сборщиками налогов, бессовестными судьями и прочим влиятельным сбродом. И, главное, никаких гурий! А самое противное, нигде не продавали ни хваленой араки, ни вина на худой конец – спиртное официально было запрещено Кораном, но Синдбад не без причины подозревал, что где-то его все-таки подпольно продают. Только вот где?
…Синдбад спустил ноги с топчана и потянулся за стоявшей у стены саблей. Саблю он не так давно отнял у одного из разбойников в качестве военного трофея.
Легкие ножны были отделаны серебряными завитушками и полудрагоценными камнями, зато удобная рукоятка богато инкрустирована крошечными рубинами. Богдан потянул меч из ножен, отложил ножны в сторонку и полюбовался тонким синеватым лезвием дамасской стали. Такое лезвие действительно могло рассечь тончайший шелковый платок налету. Богдан вытащил из кармана жабо англичанина и принялся любовно полировать лезвие сабли.
На входной лестнице что-то зашуршало.
Синдбад опустил меч на колени и прислушался, вглядываясь в темноту. За углом чайханы кто-то тихонько крался.
Синдбад затих, затаившись: не иначе воры пожаловали!
Появившаяся из-за стены тень толстого низенького человека, остановилась на верхней ступеньке и покачалась из стороны в сторону. Человек пробормотал что-то неразборчивое и крепче прижал руками халат на груди, словно сильно замерз. Синдбада он не заметил. Тот медленно поднялся с топчана и, прокравшись вдоль стены, схватил за грудки неизвестного.