Синдикаты на краю империи

Бадевский Ян

Достаёт из деревянного ящичка гаванскую сигару, с наслаждением нюхает, затем обрезает и раскуривает. По комнате расплывается сизое облако. Взяв с рабочего стола гранёный стакан с чем-то янтарным на дне, мужчина делает небольшой глоток. Через минуту объект наблюдения оказывается на балконе. Смотрит на кроны деревьев, играющих во дворе малышей. Судя по выражению лица, постоялец что-то обдумывает. Допив алкоголь, возвращается в номер.

И начинает звонить.

Похоже, все номера оснащены телефонами для вызова прислуги, но мужчина не интересуется завтраком в номер. Администратор на

первом этаже продолжает читать книгу. Постоялец с кем-то разговаривает, попыхивая сигарой. Общение спокойное, но во взгляде мужчины — лёгкое раздражение.

Тем временем появляется новый персонаж.

К парадному входу «Богини ветров» подъезжает такси, из которого вылезает импозантный тип. Этот упырь гораздо старше постояльца, общающегося на третьем этаже по телефону. Я вижу пятидесятилетнего матёрого волчару с длинными седыми волосами, собранными в пучок на затылке. Тип носит приталенное чёрное пальто, широкополую шляпу и трость. Таксист поспешно открывает багажник, извлекает оттуда коричневый саквояж и протягивает клиенту. Взамен получает мятую купюру и несколько крупных монет, явно рублёвых. От моего взора не укрывается, что приехавший на такси мужик носит перчатки.

Такси неспешно разворачивается и ныряет в арку.

Обладатель шляпы подходит к кованым воротам и нажимает кнопку звонка. Администратор вытягивается в струнку, прячет книгу и тянет руку к дальнему краю конторки. Громко лязгает запирающий механизм. Человек в шляпе отворяет калитку, входит во двор гостевого дома, поднимается по ступенькам крыльца… И вот он уже в вестибюле. Ставит саквояж на банкетку, но трость из рук не выпускает. Начинается вежливый разговор, в ходе которого делается запись в амбарной книге, новый постоялец расписывается и передаёт деньги администратору, взамен получая ключ. Появляется симпатичная девушка в униформе служанки и отводит клиента на второй этаж, показывая номер.

Я возвращаюсь к мужчине с сигарой.

Пожилой тип меня больше не интересует. Информация, полученная Джан, указывает на то, что Сперанский прибыл в Баку два дня назад. Что отсекает сегодняшних визитёров.

Закончив разговор, постоялец вешает трубку. Несколько секунд сидит неподвижно, продолжая попыхивать сигарой. Пепел сбрасывается в прикольную безделушку — то ли череп, то ли панцирь ископаемого животного. С такого расстояния не определишь. Докурив, мужик в тройке идёт к шкафу, сдвигает одну секцию, долго копается в тёмных недрах, после чего извлекает…

Я затаил дыхание.

Нет, не показалось.

Постоялец усаживается в кресло и подносит к глазам полупрозрачный круглый предмет. Ничем иным, кроме Компаса, это быть не может. Я изо всех сил напрягаю зрение, чтобы рассмотреть блуждающую точку, но между мной и Сперанским — минимум пятьдесят шагов. С такой дистанции артефакт кажется простым кругляшом. Линзой, не отличающейся от увеличительного стекла по форме и размеру.

Раздражение уходит — теперь постоялец доволен своим приобретением.

А ещё… мне кажется, или бес не знает, как пользоваться Компасом? Он крутит игрушку в руках, встряхивает, подносит к глазам. Проводит пальцами по гладкой поверхности. Недоумение сменяется злостью…

Мне что, вдобавок ко

всем плюшкам ещё дальнозоркости прибавили? Я ведь не могу видеть всего этого. Расстояние слишком большое, чтобы считывать эмоции!

Сперанский откладывает диск на прикроватную тумбу.

И я понимаю, что игра началась. Не знаю, что это за господин с седыми волосами, но он поднимался по лестнице на третий этаж. Шляпа, пальто и саквояж исчезли. Постоялец оставил при себе лишь трость, которую иногда прокручивал в руке, словно барабанщик палочку на рок-концерте.

Поравнявшись с дверью в номер Сперанского, пожилой аристократ застыл. Руки в неизменных перчатках сложены за спиной, пальцы продолжают крутить трость.

Вслушивается.

Не удивлюсь, если этого типа направило Чёрное Око. Я думал, что опережаю конкурентов, но мы готовы финишировать одновременно.

Ждать нельзя.

Пора действовать.

Я пулей спустился на первый этаж, вышел из подъезда и направился к гостевому дому. Пересёк двор, просочился сквозь ограду и свернул на каменную дорожку, огибающую здание по периметру. Достигнув чёрного хода, остановился и натянул балаклаву.

Ветер яростно гудел в водосточных трубах.

Прохожу сквозь стену и попадаю в полутёмное помещение, явно предназначенное для слуг. Это крохотная каморка с продавленным диваном, парой банкеток и бормочущим в углу телевизором. Перед зомбоящиком сидит плотный мужчина в сером комбинезоне. Возможно, электрик.

Стараясь не шуметь, делаю три шага вправо и проникаю в коридор.

Преграды меня не останавливают.

Винтовая лестница выводит меня к неприметной дверце, ведущей на террасу третьего этажа. Я снова на улице, только с другой стороны дома. Паника нарастает. Мне очень не нравится седой старик с тростью.

Терраса оснащена металлическим трапом, с помощью которого я выбираюсь на крышу. Наклон — градусов тридцать. Не катастрофично, но стоит проявлять осторожность.

Под ногами — черепица.

Огибаю дымовую трубу, связанную с камином в холле, спускаюсь на пару метров по скату и застываю. Кажется, здесь. Ошибка может привести к неприятным последствиям.

Смотрю под ноги, вкачивая немного ки.

Да.

Я прямо над номером Сперанского.

Бессмертный вставил в глаз нечто, смахивающее на ювелирный монокль. Рассматривает добычу, тщетно пытаясь разобраться в устройстве. Затем откладывает артефакт вместе с оптическим прибором, встаёт из-за рабочего стола, пересекает комнату и скрывается в туалете. Дверь заперта, я в этом ни секунды не сомневаюсь. Боги, но как же это тупо!

Черепица, балки и всё остальное превращаются в дым.

Я приземляюсь на необъятную кровать, перекатываюсь, вскакиваю на ноги и одним движением смахиваю со столешницы Компас.

А в следующую секунду пожилой господин с тростью телепортируется к окну.

Ненавижу прыгунов.

Глава 14

Компас — во внутренний карман штормовки.

Пальцы левой руки — в кастет.

— О, маленький воришка, — седовласый тип наградил меня презрительной усмешкой. — Я знал, что русские кланы не отличаются высокими принципами.