Синдром бесконечной радости
Шрифт:
– Чего ты хочешь?
– Расскажи мне, кому принадлежит бордель, в котором я тебя нашел.
Она отшатнулась:
– Ты… что?!
– А что? Как по мне – вполне справедливая сделка. Я не говорю Анне, где и в каком виде тебя нашел, а ты рассказываешь мне, кто организовал этот маленький бизнес в городе, где за подобные фортели можно без головы остаться. А заодно и кто наркоту поставляет.
– Ка…какую… наркоту? – задохнулась Дарина, испуганно тараща глаза.
– Ой, давай вот без этого, – поморщился снова Валерий. – Не свисти мне
– Я… я его не знаю… один раз видела только… – пробормотала она, обхватывая голову руками и вжимаясь лицом в колени. – Его, кажется, Гектором называли… да, точно – Гектором… он не местный, это точно, с материка приезжает раз в месяц или, может, чаще… я действительно не знаю, Валера…
– Хорошо, допустим. Наркоту тоже он привозит?
– Не знаю… мне Сылдыз обычно дает, а где сама берет – ну не знаю я, не спрашивала…
– Вы точно обе идиотки. Ты можешь себе только представить, что будет, если кто-то вдруг спалит вас с Сылдыз в этом притоне, а? Обдолбанных, как сегодня? Да из-под Саяны мэрское кресло тут же выкатится! И Анна, кстати, в этом поможет! Она не для того тут хлещется с социальными программами комбината, чтобы дочка мэра и ее собственная сестра сидели на наркоте и торговали собой!
– Ты обещал, что Аньке не скажешь!
– Теперь я уже в этом не уверен, – отрезал Валерий, въезжая в поселок, и Дарина затравленно посмотрела на него в зеркало:
– Ты обещал…
– А что ты бы на моем месте сделала? – ему нравилось вот так издеваться над ней, нравилось видеть испуг в глазах, трясущиеся не то от страха, не то от начинающихся «отходняков» руки. Она вся сейчас была в его власти – если бы только Валерий захотел этой властью воспользоваться.
– Валера… – заскулила Дарина, и он оборвал:
– Все, заткнись! Это был последний раз, усекла?
Она закивала, но Зотов был практически уверен – через пару-тройку недель, ну, самое большое через месяц все повторится опять.
Когда он подъехал к дому Анны, там во всех окнах горел свет, и у Валерия нехорошо защемило в груди – неужели с Владленом что-то случилось, но потом он перевел взгляд на левое крыло здания и понял, что ошибся – в окне комнаты, где лежал Мецлер, свет горел еле заметно – всего лишь настольная лампа, так что дело не в нем.
Въехав в ворота, Валерий вышел из машины и открыл дверцу, предлагая Дарине:
– Давай выметайся, шалава.
Она вышла, дернула плечами, поправила волосы и хотела идти к боковому входу, через который обычно заходили домработница и медсестры, но Зотов перехватил ее, разгадав маневр:
– Куда? Нет уж, подружка, через парадный пойдем, не получится улизнуть. Умей отвечать за то, что сделала.
Дарина попыталась вырваться, но он держал крепко и тащил за собой.
– Да пусти ты, мне больно! Синяк
– А кто его увидит? Ты ж под арестом теперь, – хохотнул Валерий, открывая дверь и вталкивая Дарину в прихожую.
На звук открывшейся двери со второго этажа спускалась Анна – серая от бессонницы и переживаний, но какая-то непривычно злая, такой Валерий ее прежде не видел.
– Вот, получите-распишитесь, – толкнув Дарину к ней, насмешливо произнес Зотов.
Анна даже не взглянула на сестру, только процедила сквозь зубы:
– Марш к себе и на глаза не попадайся!
Дарину уговаривать не пришлось, она мышью прошмыгнула мимо Анны к лестнице и скрылась на втором этаже.
– Кофе будешь? – спросила Анна усталым голосом, и Валерий замялся:
– Мне в город еще возвращаться…
– Валера, прекрати… оставайся, уже суббота, тебе никуда не надо. А я не могу одна оставаться, меня просто разорвет.
Он шагнул к ней, обнял, прижал к груди:
– Ну, все-все… успокойся, милая, все закончилось…
– Спасибо… – прошептала Анна, упираясь лбом в его грудь. – Не знаю, что бы делала без тебя…
– А зачем тебе без меня что-то делать, я же здесь… – тоже шепотом проговорил он, беря в ладони ее лицо и заглядывая в глаза. – Кофе обещала…
– Да-да… – встрепенулась Анна. – Идем… – но Валерий на секунду задержал ее и осторожно поцеловал куда-то в самый краешек губ. – Не здесь…
– Да, как скажешь…
Вслед за Анной он двинулся в просторную кухню, обставленную зеленовато-бирюзовой мебелью, уселся за придвинутый к большому окну стол и уставился на женщину, зажигавшую плиту и насыпавшую кофе в большую медную джезву.
– Совсем не спала?
– Совсем. И Саяна еще позвонила…
«Черт бы ее подрал, дуру! – зло подумал Валерий, не сообразивший предупредить мэра о том, что не стоит беспокоить Анну такими известиями. – Ну ничего… как-нибудь замну».
– Что она тебе сказала?
– Только то, что ты их нашел. Я так и не поняла, где именно.
– Да в клубе ночном тусили, пьяные в дрова, – брезгливо откликнулся он. – Еле увез, еще и брыкались. Ты бы с Дашкой пожестче, Аня…
– Как?! – резко развернувшись на каблуке домашней туфли, спросила Анна. – Как – пожестче? Бить ее?
– А хоть бы и так, – спокойно сказал Валерий, покручивая в пальцах зажигалку. – Если словами не доходит до нее.
– Ты говоришь ерунду…
– А ты попробуй, вдруг поможет.
Анна молчала, постукивая ложечкой по джезве, чтобы осадить поднявшуюся пену, и Валерий невольно засмотрелся на нее, подумав, что сейчас она выглядит такой беззащитной и хрупкой, совсем не такой, как бывает на комбинате. И такая Анна нравилась ему еще сильнее – ее хотелось оберегать, защищать, закрыть собой.
– Ань… ну, может, ты ее действительно на материк отправишь, пусть живет, как знает? Ну невозможно постоянно держать рядом гранату с выдернутой чекой, – осторожно сказал Валерий, а она покачала головой: