Синдром Кандинского

Саломатов Андрей Васильевич

После того как стук повторился, Антон встал, охнул, наступив на больную ногу, отодвинул задвижку и снова залез под одеяло. Каково же было его удивление, когда в каморку вошла Ниночка - внучка Елены Александровны.

– Здравствуйте, - сказала Ниночка.
– Еле нашла вас. Меня прислала к вам Наташа. Сама она лежит, плохо себя чувствует, а меня вот попросила вас навестить. Я вам поесть принесла.
– После этих слов Ниночка поставила на тумбочку полиэтиленовый пакет и выложила оттуда два свертка.
– Это бутерброды, -

показала она один из свертков.
– А это пирожки с яблоками.

– А как же горошек с маслицем?
– улыбаясь, спросил Антон.

– Какой горшочек?
– не поняла Ниночка.

– Если ты помнишь, Красная Шапочка несла своей бабушке пирожки и горшочек с маслицем. Пирожки есть, а горшочка я что-то не вижу. Или дедушкам не положено масло?

Поняв, о чем идет речь, Ниночка рассмеялась и ответила:

– Для моего дедушки вы чересчур молодой. А во все эти перерождения я не верю.

– А во что же ты веришь?
– спросил Антон.
– В вечную жизнь после смерти? Или ты атеистка?

– Я верю только в то, что вижу вокруг себя, - ответила Ниночка.

– Да-а?
– воскликнул Антон.
– В таком случае ты живешь не на планете Земля, и не в СССР, и даже не в Гагре, а там, где находишься в данный момент. Нет никакой Африки, Америки, нет острова Гренландия, а Вселенная это всего лишь черная тряпка в белый горошек, которую на ночь кто-то набрасывает на Гагру. Это чтобы вы не чирикали, а спали. Ты живешь в маленьком волшебном мире, в котором неизвестно откуда появляются и куда исчезают люди, поезда, корабли и прочее. Вот ты пришла ко мне, и я появился, ты уйдешь, и меня не станет, я растворюсь в вакууме, который окружает твой замечательный мир.

– Не совсем так, но очень похоже, - немного кокетничая, ответила Ниночка.

– Если ты веришь только в то, что видишь вокруг себя, тогда чем в твоем мире магнит притягивает железо?
– спросил Антон.

– А в моем мире нет никакого магнита, - ответила Ниночка, быстро поняв правила игры.
– Покажите, где он?

– Да, действительно, - с восхищением сказал Антон.
– Но появляется же иногда.

– Ну и что? Мало ли что появляется в вашем мире. Вы же не интересуетесь, почему у меня один шнурок зеленый, а другой - красный.

– Да я и не заметил, - ответил Антон.

– Я видела, как вы посмотрели на мои ноги, а шнурки как раз там, на ногах. Вот и я вижу и интересуюсь только тем, что мне интересно. А чем магнит притягивает железо, не знаю и знать не хочу, потому что не вижу.

– Да, - немного обескураженно сказал Антон.
– Это действительно замечательный мир. В нем, наверное, происходит много интересных вещей.

– Очень много, - ответила Ниночка.
– Из ниоткуда вдруг появляется поезд, сделанный нигде, и оттуда выходят люди, приехавшие из ниоткуда.

– Да, но если для тебя существует только то, что ты видишь,

стало быть, твой мир состоит из роботов, которые умеют только ходить, издавать звуки, есть, пить и зачем-то плескаться в море. Они не умеют любить, ненавидеть, сострадать и мечтать. И во всех их действиях и передвижениях нет никакого смысла. Твой мир - это отдельные камни, отдельные деревья, отдельные люди-роботы, снующие, как заводные медведи. И все это никак между собой не связано, потому что связь тоже глазами не увидишь. Это не веревка.

– Нет, в моем мире есть все: и связь, и чувства, и все остальное. Вот вчера я видела любовь.

– Да-а? Это что ж такое, надо внутрь принять, чтобы материализовалась?
– спросил Антон.

– Я ходила за хлебом, - сделав ударение на последнем слове, сказала Ниночка, - и встретила одного знакомого. Я по глазам вижу, что он в меня влюблен. Так что чувство можно увидеть и даже потрогать.

– Потрогать?
– удивился Антон. В голове у него моментально всплыл анекдот про поручика Ржевского, который заканчивался словами: ЄОфицеры, молчать!є

– Да, он мне подарил три розы.

– Нет, в твоем мире это должно выглядеть не так, - сказал Антон. Бесцельно перебирая ногами, некая биологическая единица случайно наткнулась на тебя и так же бесцельно сунула тебе в руку растение. При этом глаза у неё были широко раскрыты и немного блестели от ветра. А ты сейчас занимаешься тем, чем в твоем мире заниматься запрещено: ты придумываешь всему этому какой-то смысл.

– Нет, не придумываю, - улыбаясь, ответила Ниночка.
– А ещё он пригласил меня сегодня вечером покататься на корабле.

– На корабле?!
– спросил Антон.
– На большом? Наверное, у него своя яхта?

– Нет, это маленький такой катер, вроде речного трамвайчика. У него дядя работает на нем. Хотите, вместе покатаемся? Я ему уже рассказала о вас.

– И что же ты рассказала?
– удивился Антон.

– Описала вас. Между прочим, в моем мире ревность тоже существует. Я её видела и даже потрогала.

– Это как же?
– спросил Антон, прикидывая, как можно потрогать ревность.

– Видела на лице, а потом он показал мне кулак, а я его разжала. Он ещё совсем мальчишка. Мне приходится опекать его. Просто так, по-дружески. Чтобы не наделал глупостей.

– Ну, если уж ему суждено наделать глупостей, он их наделает. И опекать здесь бесполезно. Спасти овечку, для которой уже готовы костер и вертел, невозможно. Поверь мне, своему дедушке.

– Я его уже один раз спасла от смерти, - сказала Ниночка.

– Глубочайшее заблуждение, - сказал Антон.
– Хочешь, я расскажу тебе очень поучительную историю?

– Давайте, - охотно согласилась Ниночка.

– Тогда садись на край этой больничной койки - стулья для отдыхающих не предусмотрены - и слушай.