Синдром Клинтона. Моральный ущерб
Шрифт:
Продюсер подавился и закашлялся.
— Вы знаете Пусодина?
Выпучив голубые глаза, Пятько пролил изо рта виски, закивал и закашлял, как больной чумкой бульдог.
Не выдержав, Берг решительно вскочил со стула и стал заходить за спину Пятько с поднятой рукой. Мгновенно оценив ситуацию по шкале ЦРУ как «красную», продюсер вскочил и, опрокинув кресло, стал обегать стол, при этом непрерывно кашляя.
— Вы с ума сошли?! — взревел Берг.
— Не подходите!.. — дико заверещал Пятько. — Отстаньте от меня со своими штучками!.. Я говорю только то, что знаю, чего не знаю, не говорю!!
— Вы сами себя слышите? Я пришел, чтобы задать один-единственный вопрос, Олег Иосифович…
— Знаю я ваши вопросы! Сначала вопрос, а потом гвоздь в ухо! Отлезь, сука!.. Охрана!! Стреляйте в него!..
Берг никак не
— Вы знаете Вику Золкину? — поторопился с вопросом профессор, слушая стук каблуков в конце коридора. Кажется, идиот Пятько нажал что-то под столом, когда кашлял.
— Ну кто же не знает Вику Золкину! Ее тут уже все знают! Охрана!..
— Я убью тебя, мерзавец! — возопил Берг и принялся отыскивать взглядом самый тяжелый предмет в кабинете. Им оказалась совковая стальная стоячая вешалка, доставшаяся кинокомпании в наследство от бывшего отдела статистики. — Где она?! — Оторвав вешалку от пола, профессор социологии бросился к Пятько.
— Улица Грина, дурак! — заорал продюсер из-за двери смежной комнаты, в которую юркнул, когда старик переворачивал вешалку. — Улица Грина, я всем вам это говорю! Номера не знаю, подъезда не знаю, ничего не знаю! Отстаньте от меня, дайте мне успокоиться, суки, я не могу работать в такой обстановке!..
— Грина, — тихо пробормотал Берг, опуская орудие. — Г-грина… А кому вы еще говорили об этом, Олег Иосифович?
— Не смешите меня!
— Такой молодой, лет тридцать на вид, в черном костюме с искоркой?
— Ага, с искоркой!..
Поставив вешалку в угол, Берг похлопал по плечу первого из вбежавших в офис охранников:
— Не мешайте ему. Сейчас подкрасится и выйдет.
— Олег Иосифович! — крикнул в пустоту кабинета второй.
— Я здесь! — подал голос продюсер. — Он ушел?
Глава 13
Роман Пусодин стал менеджером отдела маркетинга совершенно случайно. Так другие становятся хреновыми писателями. Он написал рукопись (резюме), растиражировал и направил в восемь издательств («эйчаров» компаний). В одном издательстве (HR) взяли. В том издательстве (компании) после избрания новой концепции (локаута) был кризис жанра (кадровый голод). Нужно было привлечь на работу хоть кого-то, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки. И Рому взяли.
Причиной такого страстного желания устроиться на работу стали домашние скандалы. Отец в жизнь сына Ромы не вмешивался, он был занят другой семьей. Но мать два года назад взялась за дитя со всем пристрастием.
— Роман, — говорила она ему, стреляющему монстров на мониторе компа, — тебе уже двадцать второй год, твои сверстники добывают стартовый капитал для открытия своего дела, а тебя зовут Геймером Аккаунтом, и ни одного своего друга ты не видел живым. Ты пойми, мы живем в тяжелое время. Отец выбивается из сил, я работаю заправщицей на станции. Ты живешь с нами и должен оказывать семейному бюджету посильную помощь.
Всех матерей своих будущих детей отец Ромы находил на заправочных станциях. В восемьдесят четвертом году, будучи дальнобойщиком, он познакомился с заправщицей Мариной. Так родился сын Рома. В восьмидесятом он был знаком с заправщицей Галиной, а в две тысячи втором он, уже работая водителем директора одного из институтов, сошелся с заправщицей Мартой. Это только те схождения, которые были известны Роминой маме. Каждый въезд «МАЗа» Роминого папы на заправку предполагал в дальнейшем его длительное, иногда по нескольку месяцев, отсутствие, но виновным в этом почему-то всегда оказывался Рома. В часы похудания семейного бюджета он не оказывал посильной помощи. Решив положить этому конец, он прибыл на биржу труда, взял около десятка бланков анкет и дома заполнил.
В графе «Работа, которую вы хотели бы получить» он написал: «Получить интересную работу, возможность профессионального роста в крупной компании. Возможно агентство недвижимостью».
Графа «Образование» была заполнена следующим образом: «Поступал в МГУ и еще какой-то институт имени Тимирязева (не помню точно название). В последнем сумел проучиться два года. Ушел из политических соображений».
С графой «Опыт работы» можно было не сомневаться. К тому времени, как Пусодин вошел на биржу
«Увлечения»: «ПК, получаю удовольствие от руководства людьми, читаю книги, легко обучаем, умею овладеть собой».
«Знание иностранных языков» — спрашивала анкета, и Пусодин ответил как есть: «Английский — понимаю и пишу с трудом, немецкий — считаю до десяти».
Следующий вопрос вызвал наибольшее затруднение. Дело в том, что Пусодин понятия не имел, сколько получают менеджеры «агентств недвижимостью» и другие клерки. А поэтому он, обозначив для себя минимум в 1000 условных единиц, потолок решил не обозначать. На всякий случай сделал пометку: «Поскольку имею желание карьерно двигаться, указанную сумму нельзя рассматривать как предел. Хочу, чтобы эту 1000 мой будущий директор имел в виду как линию старта».
В конце анкеты Пусодин занялся не предусмотренной списком вопросов отсебятиной. «Буду благодарен за приглашение в офис с трудовой книжкой для разговора мне на „мыло“.»
Удивительное дело, откликнулись сразу из трех мест. Перспективные для карьерного роста должности «кормильца хищников в Московском зоопарке» и «рассылка открыток в крепко стоящей на ногах компании» Пусодин отверг, а вот над третьим предложением задумался. Его звали менеджером отдела как раз продаж в только что основанную компанию «Макарена». Пусодин вспомнил супермаркеты «Улица», которые стали расцветать по всей Москве, как подснежники, и направился в отдел кадров, держа в папке сияющую безупречной чистотой трудовую книжку и паспорт. Так он стал менеджером, работа нравилась, он скоро втянулся и даже стал выделяться из общей массы трудоголиков. Но чтобы работа не замылила чувства, он нет-нет да и возвращался в тот мир, когда можно было нагадить под нераспознаваемым ником и остаться без возмездия. Любимым его занятием были три мероприятия. Спрятавшись в отделе верхней женской одежды на третьем этаже, он сидел и следил за ногами рассматривающей пальто покупательницы. Когда пальтишко шевелилось, он шептал: «Купи меня…» Женщина быстро уходила, Рома довольный спускался вниз, в офис. На первом этаже, где глаз радовало разнообразие продуктов, Пусодин снимал со стеллажа «Бой» раскокошенный пакет с томатным соком и кропал дорожку до женского туалета. Администратор, крупная женщина тридцати лет с повадками маркиза де Сада, дорожку тотчас замечала и тут же, не подозревая, кто является истинной причиной ее возникновения, сгоняла для расправы всех работниц в подсобку. Но самой любимой забавой менеджера Пусодина были игры с молодыми парами. Беременные женщины и потускневшие от недостатка женской ласки мужчины вяло бродили по супермаркету, и, когда втискивались в кассовые зоны, выяснялись пренеприятнейшие вещи. Вместе с продуктами на транспортной ленте появлялись упаковки презервативов, при этом женщины на последнем месяце тяжести помнили наверняка, что презервативы в каталку положить они не могли, а мужьям их, ввиду отсутствия необходимости применения данных изделий, как бы не должно такое даже приходить в голову. Полгода беременности жены — достаточный срок для мужика, чтобы отучиться покупать противозачаточные средства. После отказа клиентов оплачивать изделия № 2 в кассе Рома выходил якобы покурить на улицу вслед за молодыми и с наслаждением слушал то, о чем они говорили.
Полгода назад в супермаркет явился какой-то мужик, кривой, как турецкая сабля, купил две бутылки «J&B» и принялся раздавать визитки направо и налево. Всех кассирш он обещал взять на роли второго плана, всех консультантов, присутствующих в зале, — дублерами Евгения Миронова. Выяснилось, что пьяный в стельку лузер — продюсер по фамилии Пятько. На визитке так и значилось — «Пятько», но продюсер уверял, что правильно — Пятько-Загорский. Рома помог ему сесть в машину, потом они несколько раз встречались: менеджер занимался не прописанными в должностной инструкции делами — возил спиртное на дачу Пятько-Загорского. И вряд ли бы в их отношениях возникло что-то новое, если бы ранним сентябрьским утром в головном офисе «Макарены» не появился молодой человек в слегка помятом черном костюме и с таким же, после разгульной ночи, лицом. Молодой человек искал менеджера Пусодина, и Рома, которого кликнули, вышел в общий холл.