Синдром самозванки, или Единственная для Палача

Рокко Джулия

Разумеется, по пьяни студиозисы регулярно вводили в убыток то одного, то другого жителя городка, да только жаловаться на них управителю всё одно особого толка не было. Всем недовольным быстро затыкали рты напыщенные и ушлые адвакторы, работающие на знатные семьи беспредельщиков.

Вот и накануне ночью в трактире случилось кутить будущим выпускникам с факультета магических трансформаций. В каком винном угаре тем пришла идея подправить экстерьер мирно спящего на полу у дубовой стойки трактирного кота, вряд ли кто угадает. В результате, с бедным

животным случились такие страшные метаморфозы, что на свет появилось прежде никем не виданное нечто.

Трактирщик, давний приятель мясника, несмотря на род деятельности был человеком столь же набожным, сколь и суеверным. Оставлять у себя в доме результат наверняка незаконного магического эксперимента он не пожелал. Удавить рука тоже не поднялась. Измученный зверь так жалостливо смотрел на него своими огромными глазами…

Вот так и вышло, что прознав о том, что приятель наутро отправляется в порт на «Фортунату» торговать мясом, трактирщик упросил того забрать бывшего кота с собой. Мясник упираться не стал. Животное оказалось смирным и вполне могло сгодиться если не на мясо, то хотя бы для изготовления каких-нибудь модных безделушек.

Дело в том, что вследствие магических вмешательств, теперь тельце «кота» покрывали стоящие дыбом и нежнейшие, словно пух, тонкие пёрышки. Если не прикасаться к зверьку руками, издалека даже могло показаться, что это такая длинная и густая шерсть. Причем отличалась она и совершенно умопомрачительной яркой расцветкой. Синий, фиолетовый, зеленый плавно перетекали друг в друга, к концу пышного длинного хвоста начиная отливать золотом. Такое изысканное оперение было редкостью даже для экзотических птиц. На него и делал ставку предприимчивый мужчина.

Словом, случись нам пройти мимо, попал бы бедный зверёк какой-нибудь моднице на шляпку. По счастью, ни к кому на шляпку новоявленный хомячок не желал. Просидевший смирно полдня в темной клетке, он вдруг принялся издавать столь громкие и столь странные звуки, что я побежала на них точно гончая, напавшая на след.

Стоило мне только увидеть бархатистую, усыпанную золотыми крапинками мордочку с длинным курносым носом, оканчивающимся подвижной черной «пуговкой», с круглыми умными глазами цвета жженого сахара и пятипалыми лапками, как я уже точно знала — вот он, питомец для Тая. А то, что зверёк, как и было обещано ребенку, оказался небольшим (размером с ананас) и чрезвычайно пушистым, окончательно решило вопрос в пользу покупки.

— А он теперь правда мой? — встав совсем близко и чуть ли не уткнувшись носом в прутья клетки, все никак не мог поверить своему счастью Тай.

— Правда, — с улыбкой ответила я и погладила малыша по шелковистой макушке.

— А он не кусается? А как его зовут? А можно мне его потрогать? — посыпался на меня град возбужденных вопросов.

— В общем, так, — прервал этот поток Ланзо. — Я отправляюсь обедать. На сегодня с меня хватит.

И, развернувшись на каблуках, поспешил ретироваться из нашей немножко сводящей с ума компании.

— Постой, — окликнула я его и поспешила нагнать.

— Что ещё тебе от меня надо, Реджи? — насмешливо протянул он,

и я чуть было не передумала его благодарить.

Нет, до чего же надменные морды у моих родственничков! Так и хочется отвесить щелбан, чтобы спеси стало хотя бы на грамм поменьше. Если бы в этом мире продавались открытки с надписью «Будь проще и люди к тебе потянутся», то я закупила бы их оптом и дарила братьям Уркайским при каждом удобном случае.

Но вместо этого, я с выражением крайней признательности на лице ухватилась за его руку, стиснула, а затем, привстав на цыпочки (как следует так привстав), поцеловала Ланзо в гладко выбритую щёку.

— Спасибо, без тебя бы я точно не справилась.

— Что здесь происходит? — внезапно раздался от дверей наполненный громом и молниями голос старшего из братьев.

Я вздрогнула, как нашкодившая школьница, и, медленно повернувшись, наткнулась на пылающий ледяным огнем подступающего бешенства взгляд Рэта. На шаг позади него стоял красавчик Хэйден и, кажется, безмерно веселился. Вот только отчего-то Ланзо было совсем не до смеха…

И уж точно непонятно отчего я вдруг почувствовала себя неверной супругой, захваченной с поличным на месте любовного преступления.

— Папа, смотри, кто у меня теперь есть! — очень вовремя воскликнул радостно Тай и без всякого страха достал из клетки своего нового питомца.

Я несколько напряглась, вдруг обеспокоившись смирностью животного, но, похоже, хомяку Тай пришёлся по душе.

Рэт бросил на ребенка мимолетный взгляд и едва заметно кивнул. Из меня словно весь воздух выпустили, так я страшилась что Рэтборн обидит ребенка своей реакцией. От облегчения я незаметно перевела дыхание и, наконец, отцепилась от Ланзо, после чего тот тут же поспешил удалиться.

— А это ещё что за раб? — указав в сторону притихшего и побледневшего паренька, спросил Лорд Уркайский.

— Это не раб, а Эльмар, — возразила я и, понимая, что нужно сразу сознаваться во всех своих преступлениях, смиренно попросила: — Можно он будет жить с нами?

Ответ Рэтборна я просто не разобрала, так громко хохотал над моей просьбой Хэйден.

Пока «принц» семьи Уркайских на всю катушку развлекался за наш счет, я потихоньку закипала, мечтая зарядить в красавчика чем-нибудь увесистым.

Рэтборн явно плохо реагировал на происходящее, воспринимая всё как насмешку. А меж тем, на кону стояло благополучие Тая и моего новоявленного подопечного Эльмара. Что стану делать, если Рэт откажет тому от дома, я пока боялась даже предположить.

— Если мальчишка раб, то ты не должна спрашивать. Как его хозяйке только тебе решать, где будет находиться приобретенная собственность, — всё ещё посмеиваясь, проинструктировал Хейден.

Я не была столь оптимистично настроена, прекрасно понимая, чьей воле в этом доме всё на самом деле подчинялось. К тому же, моё «владение» Эльмаром, если опираться на местные законы, также зависело от воли поручителя-мужчины. Среди женского пола в Андолоре иметь хоть какое-то существенное имущество и распоряжаться им в редких случаях могли лишь вдовы. Коей я, известное дело, не являлась.