Синдром Золушки
Шрифт:
– Совсем не нужны? – вяло переспросил Алекс.
– Абсолютно. Вы их загубите, – пожал плечами Пеллизоне-старший.
Немного помолчав, он продолжил:
– Именно поэтому мы вам и предлагаем поставить наше оборудование под наши же препараты. Если же совсем все упрощать, то с вас – рабочие и инженеры, а также сертификация производства по западным и российским стандартам. Продавать наши лекарства на российском рынке мы будем вместе. Естественно, предполагается, что выпускать лекарства здесь было бы дешевле, чем на нашем заводе в Греции, и поэтому мы готовы даже рассматривать варианты вашего участия в европейском сегменте нашего рынка.
Замы
В это время в переговорную вошел Петров:
– Что они тут до сих пор делают? – удивленно сказал он по-русски.
– Сидим, – неопределенно ответил ему Валера.
– Так гоните их к черту. Скоро конец рабочего дня.
Итальянцы поглядывали то на Гуронова, то на Алекса в ожидании перевода. Серб, со все еще опухшим от аллергии лицом, еще больше покраснел и насупился.
Петров обратился к Гуронову и сказал:
– Вот смотри, как это делается.
И перейдя на английский обратился к недоумевающим итальянцам:
– Господа, нам нужны новые инновационные препараты.
– Простите, господин директор… – начал было Пеллизоне-старший.
Петров его не слушал:
– Если у вас такие препараты есть, то составьте договор, – Петров подошел к закрывшему лицо руками Алексу и отечески хлопнул его по плечу. – Вы нам определенно нравитесь, надо договариваться, надо начинать работать!
Затем он подошел к Пеллизоне-старшему и протянул ему руку:
– Спасибо, что заехали к нам, было очень приятно!
После рукопожатия он направился к двери.
Посмотрев вслед вышедшему Петрову, Алекс сказал, ни к кому, собственно, не обращаясь:
– Да, надо работать. Думаю, что и так все понятно.
Достав мобильник, он набрал Марину:
– Ты не могла бы распорядиться подать машину для итальянцев?
– Ой, а Сергей Вениаминович ничего об этом не говорил, – удивилась Марина. – Водителя уже отпустили домой. Может, вызвать им такси?
Алекс согласился, подумав, что стараться и дальше производить впечатление на итальянцев уже не было никакого смысла.
Попрощавшись с растерявшимися гостями, Алекс отправился в свой кабинет, чтобы впервые за весь день в тишине посмотреть новости в интернете. Все равно сейчас в метро час пик и снова терять пуговицу на пальто не хотелось. Нужно просто переждать. Ну как же это так? Такая возможность для бизнеса, и вроде все как-то начинало складываться с этими итальянцами, и вот тебе на! Словно черт попутал этого Петрова прийти в самый неподходящий момент и обрубить все концы. Вечером он, как русский, купит бутылку водки и копченую курицу, завернутую в лаваш в киоске у метро, и, может быть, это позволит ему пережить сегодняшний день. Не успел он включить компьютер, раздался звонок от Марины.
– Да, Марина, такси пришло?
– Знаете, у меня нет денег платить за их такси. Я их сама отвезу.
Алекс задумчиво отметил про себя, что у Марины все-таки проснулась совесть.
– Спасибо, – сказал он и повесил трубку.
Посмотрев безучастно на идущий снег за окном, Алекс набрал Машу.
– Алекс, привет, – затараторила она, – я уже вся распереживалась. Как там все прошло?
– Отвратительно. Машенька, я ничего не понимаю,
– Алекс, ну может все еще обойдется? Ну, в самом деле, к кому еще эти итальянцы пойдут в Москве? К Брынцалову? В «Верофарм»?
– Не уверен, что обойдется…
В этот момент в дверь постучали и на пороге появилась Марина в пышной, слегка запорошенной снегом зимней шубе.
– Секундочку, Маша, не клади трубку, – сказал Алекс, не веря своим глазам.
– Представляете, у меня не заводится машина.
– А что итальянцы?
– Не переживайте за итальянцев, у них все нормально. Я их отправила на метро.
Конечно, никакой курицы в лаваше не случилось. Обычный чай с сэндвичем. Большое горе заедается только комфортной едой. Поздно вечером, глядя как Егор уплетает калорийный омлет с картошкой и беконом, Алекс, который большую часть вечера был нехарактерно для себя задумчив, спросил:
– Ты не боишься это есть на ночь? В Америке такое блюдо называют «харт-стоппер» [4] .
Тот неопределенно пожал плечами, докладывая себе еще бекона из стоящей между ними сковородки.
4
Дословно – «сердцеостановитель»
Посидев еще несколько минут, Алекс снова обратился к Егору:
– Знаешь, я все чаще чувствую себя Синдереллой. Ну, типа, Золушкой по-нашему.
– В смысле?
– Каждые полчаса просто дух захватывает от раскрывающихся возможностей – ну реально, через два рукопожатия знаю всех в этой стране… в нашей стране. Все доступно и можно самому создавать любую свою реальность.
– Да уж, это тебе не ботинки чистить на Гранд Централе, – подмигнул ему брат.
– Почему же ботинки чистить? – удивился Алекс. – Да, нет. Знаешь, что самое удивительное? То, что ровно с такой же регулярностью эйфория от безграничных возможностей сменяется глубочайшим отчаянием от того, что ничего не получается. Словно в России не работают законы физики: делаешь шаг, как тебе кажется, в нужном направлении, а оказываешься еще дальше от цели.
– По-моему, это просто начало биполярного расстройства. Но не расстраивайся, у нас тут полстраны с таким синдромом Золушки. Но в отличие от них всех, – подытожил Егор, – наша Золушка может смело присоединяться к этому омлету с беконом и не бояться будущего. Оно у нее обеспечено.
2007-й: февраль
Генерального директора сильно раздражал его собственный заместитель по маркетингу. И дело было не столько в его подчеркнуто независимом поведении или в том, что он действительно знал то, о чем говорил, а в простом и нелицеприятном факте, что Петров совсем не помнил, кто ему позвонил с просьбой взять Гуронова в команду. И самое скверное было то, что этот неизвестный оставался таковым, ибо ни разу после этого не позвонил ни поблагодарить, ни справиться об успехах своего протеже. Ну просто наваждение какое-то! Каждый раз, когда Петров видел Гуронова в своем кабинете, он мучился этой загадкой и подозревал, что его просто банально развели. Ни уволить, ни спросить Гуронова в лоб – все равно ведь не скажет! – он, будучи человеком осторожным, не рисковал.