Синдром
Шрифт:
— Почему сказки? — спросила Эйдриен.
Шоу взглянул на часы и запустил пятерню в волосы.
— Все зависит от контекста, — объяснил он.
— Какого контекста? — не поняла собеседница.
— Ну, к примеру, если некто считает, что он на войне и борется за справедливость, то его вполне возможно заставить убить того, кого гипнотизер назовет врагом. Или если гипнотизер внушит клиенту, что его преследуют и он действует в пределах самообороны.
— Хорошо, я поняла, — сказала Эйдриен. — Но это только в теории.
— Вот здесь вы не правы, — ответил психиатр
— Как звали того парня из Дании?
— Пал Хардрап, — ответил Льюис. — Ограбил в пятидесятых банк и убил охранника.
Эйдриен заметила, что Макбрайд явно оживился: дискуссия вывела его из состояния апатии.
— Верно! — сказал Шоу, поощрительно улыбнувшись. — У вас превосходная память.
Секунда — и все заулыбались. Затем Эйдриен перевела взгляд с одного собеседника на другого:
— Его звали Хард-ап [40] ? И он ограбил банк? Это что, какая-то психиатрическая шутка?
[40] Англичане говорят о человеке «hard-up», когда ему срочно нужны деньги.
Льюис улыбнулся.
— Хаардраап, — поправил он. — Его арестовали после ограбления. Он выстрелил в охранника, и тот скончался на месте. Полиция была озадачена: человек не испытывал острой нужды в деньгах и не считался агрессивным. Довольно обычный, законопослушный гражданин. Все задавались вопросом: с чего же он учудил такое? — Макбрайд взглянул на Шоу, и тот кивком попросил его продолжать. — Подобное поведение казалось для него совсем нехарактерным. Вскоре выяснилось, что он действовал под гипнозом: психотерапевт, занимавшийся его лечением, приказал Хаардраапу ограбить банк и застрелить охранника.
— И судья купился на этот бред? — спросила Эйдриен полным сарказма тоном хорошего прокурора.
— Да, потому что психиатр сознался. Сказал, что задумал это преступление для проверки своих сил.
— Ишь ты, — заметила девушка, еще не решив — поверить в историю или нет.
— Дело получило широкую огласку, — пояснил Шоу, — разбиралось в суде высшей инстанции.
— Почему? — поинтересовалась Эйдриен.
— Потому что в момент совершения преступления психотерапевта не было рядом — и все-таки преступник находился под полным контролем.
— Так как же он это устроил? — спросила она. — Я имею в виду психиатра.
— Не напомните, Лью? — попросил доктор.
Макбрайд кивнул.
— Он создал «маску» — внешнюю сторону личности, некоего сверхъестественного человека, и назвал его «Икс», Этот Икс играл роль Бога. И он говорил Хаардраапу, что делать.
— И тот все исполнил? — удивилась собеседница. — Взял и застрелил человека?
— Конечно, — ответил психиатр. — Этот человек был очень религиозен.
Эйдриен задумалась.
— И это подразумевается под словом «контекст»? — уточнила она.
— Да. В нашем примере преступник считал себя исполнителем божественной воли.
— Думаете, с самоубийством тот же номер прошел бы?
— А почему бы нет? — ответил Шоу. —
Макбрайд пребывал в нерешительности.
— У нас очень немного времени, Лью.
Тот взглянул на Эйдриен и вздохнул:
— Что ж, почему бы и нет?
Шоу улыбнулся и проводил посетительницу к двери:
— Если не возражаете, подождите в кафетерии. Сейчас здесь начнется изгнание бесов.
Она сидела за квадратным столиком в кафетерии и листала финансовые страницы «Таймс», когда заметила направляющегося к ней Шоу — прошел почти час после их последней встречи. Продвижение врача по залу сопровождалось некоторым всплеском интереса. Несколько сестер и докторов поприветствовали доктора. У чайного столика психиатр остановился и сказал что-то невысокому рыжеволосому человеку. В остальных же случаях он махал в ответ рукой, улыбался, выразительно глядя на часы, но так ни разу и не остановился. По реакции публики Эйдриен составила мнение о Шоу как о человеке известном и уважаемом.
— Где Лью? — спросила она.
Доктор занял место напротив.
— Льюис выйдет через несколько минут. Бумаги на выписку уже оформлены, осталось соблюсти кое-какие формальности. — Шоу сделал паузу и продолжил, подвигая к собеседнице какую-то папку: — Кстати говоря, это вам.
— Что это? — удивилась Эйдриен.
— Медкарта нашего друга. Видите ли, слишком много желающих прибрать ее к рукам, а так — на нет и суда нет.
Собеседница нахмурилась:
— Доктор, а вы точно уверены, что его можно выписывать? Что, если он опять что-нибудь отчудит?
— Послушайте, — ответил психиатр, — у нас нет иного выхода. Надеюсь, теперь Лью пойдет на поправку. Очень надеюсь. — Шоу выдавил из себя улыбку. — Нет смысла держать его здесь, и каким бы интересным ни выглядел этот случай, мое участие все равно когда-нибудь должно прекратиться. — Он сидел и разглядывал ногти. — На меня чертовски давят по «соответствующим каналам»… — Психиатр поежился. — Поймите, я зависимый человек, — добавил он и неудачно попытался улыбнуться.
В словах Шоу присутствовал здравый смысл, и все же говорил он как-то не так. Психиатру хотелось, чтобы Эйдриен согласилась и сказала, что все понимает, однако девушка оказалась не в настроении играть.
— Иначе говоря, вы умываете руки.
Собеседник вздрогнул.
— Прошу вас меня понять: на мне лежит ответственность за людей. — Шоу взглянул на потолок и вздохнул.
— Вы правы, я слишком многого хочу, — улыбнулась Эйдриен. — Вы нам очень помогли, спасибо. Единственное, я не знаю, что теперь делать. — Она убрала волосы со лба.
— Не отчаивайтесь, я хотел вам кое-кого посоветовать, — сказал психиатр и похлопал себя по карманам. Наконец извлек из нагрудного кармана рубашки листок бумаги и протянул его собеседнице. Под отпечатанными словами «Источник здоровья» рукой Шоу были нацарапаны имя и фамилия какого-то человека.