Синдром
Шрифт:
В ночи наступила тишина, в которой тяжело дышал пытающийся прийти в себя Дюран да тихо всхлипывала Эйдриен, которая лежала, скорчившись, в самом углу. Джеффри подошел к ней, опустился на колени и бережно привел в чувство. Подложил под голову руку, где нащупал открытую кровоточащую рану. В волосах девушки образовался кровяной колтун.
— Вставай, — сказал Джефф, осторожно приподнимая ее. — Надо уходить.
Девушка неохотно позволила ему поднять себя на ноги и осталась в вертикальном положении, нетвердо стоя на ногах и обхватив его руку, точно спасательный
— Где ключи? — спросил Дюран.
Эйдриен кивнула в сторону пакета, где лежала ее сумочка и прочие вещи.
Он сунул руку в пакет, открыл сумочку, пошарил в ней и обнаружил ключи. Потом взял Эйдриен под руку и повел вниз по лестнице на бельэтаж, примыкающий к вестибюлю. За стойкой администратора оказалось пусто, охрана тоже куда-то исчезла.
Увидев перед собой просторный пустой зал, Эйдриен остановилась.
— Где второй?
— Ищет приятеля, — предположил Дюран. — Пойдем скорее.
Беглецы устремились к боковой двери, выходившей на парковку. Вырвавшись на ночной воздух, они в спринтерском темпе рванули к машине. Дернув за ручки дверей, одновременно нырнули в салон. Дюран быстро сунул ключ в замок зажигания, и мотор взревел.
— Пристегнись, — скомандовал Джефф.
— Что?! — Эйдриен уставилась на него, не понимая, что происходит. — Поехали!
Дюран покачал головой и поддал газу. Мотор взревел еще громче.
— Накидывай ремень! — прокричал психотерапевт и, протянув руку через левое плечо, накинул ремень безопасности на грудь.
— Но…
Дюран не слушал. Он положил руку на спинку сиденья и, наполовину развернувшись в кресле, устремил напряженный взгляд назад.
В страхе и отчаянии, что-то неразборчиво бормоча, Эйдриен сделала, что велел Дюран, — пристегнулась. Затем сложила руки на груди, замерла в кресле, уставившись в переднее стекло.
— Вот он, — сказал Дюран, когда из боковой двери мотеля выскочил какой-то человек.
— Мы вечно будем стоять? — спросила Эйдриен.
В ответ Джефф включил заднюю передачу. Шины завизжали, и «додж» пулей промчался десять метров, отделявшие его от «меркурия-кугуара», и врезался прямо в блестящий черный капот. Посыпалось стекло, хлынул гейзер антифриза, капот «меркурия» сложился пополам, двигатель спрессовало, а правое колесо ушло вверх.
Эйдриен вскрикнула. Человек в дверях зарычал от злости и беспомощности. Дюран включил передачу и поехал в другую сторону, скрываясь с места происшествия. Когда они оказались уже на порядочном расстоянии от гостиницы, психотерапевт ненавязчиво поведал своей спутнице:
— Знаешь, а ведь требование пристегнуть ремни безопасности не просто хорошая мысль. Это — закон.
Глава 22
Благополучно удрав от преследователей, Дюран и Эйдриен приближались к шоссе. Дождь сменился туманом. На дороге тускло замерцали лужи, а вокруг стоял густой полумрак, какой в городе принимают за ночь. Впереди слышался глухой рокот над федеральной магистралью. Казалось, звук поднимается вверх и зависает в небе, колеблясь, точно горячий воздух на раскаленной пустынной
Дюран отвлекся от своих мыслей, услышав стон спутницы. Судя по симптомам, у нее было сотрясение мозга. Эйдриен то затихала, проваливалась в забытье, то приходила в сознание, точно слабый радиосигнал, пропадающий время от времени. Едва они выехали на северное направление автострады, девушка попросила притормозить у обочины, где ее вырвало. Это пошло ей на пользу — по крайней мере она перестала «отключаться».
Разговор не вязался. Манипулируя кнопками на подлокотнике, Дюран опустил стекло — холодный воздух здорово прогоняет сон. Миновав Капитолийский холм, Джефф обратился к Эйдриен:
— Хочешь, что-то скажу?
Она кивнула:
— Говори.
— Я тебя предупреждал.
Эйдриен закрыла глаза, нахмурилась:
— О чем ты?
— Я предупреждал, а ты не послушалась.
На лбу у девушки пролегли глубокие морщины.
— И о чем ты меня предупреждал?
— Что не следует идти на работу.
Губы Эйдриен разомкнулись, она собиралась что-то ответить, но передумала и обиженно надулась: некрасиво упрекать ее в такой ситуации, даже если ты и прав. Особенно — если прав. Неужели он не понимает?… Вволю намолчавшись, Эйдриен спросила:
— Куда едем?
— В Бетани-Бич.
Девушка посмотрела на него, не веря своим ушам, и по ее взгляду Дюран понял, что ей уже лучше.
— Ты что, спятил? Я не могу туда ехать! Мне на работу!
Джеффри закатил глаза.
— Поворачивай, — потребовала она.
Тот засмеялся.
— Я не шучу! — грозно сказала Эйдриен. — На первой же развязке.
— Нет.
— Что значит нет? Останови машину! Я ее брала в прокат, значит, она моя… Ох! — Эйдриен схватилась рукой за ушибленное место.
Когда Дюран снова повернулся к ней, девушка разглядывала окровавленные пальцы.
— Это опасно, — пробормотала она.
— Что именно?
— Связываться с тобой.
Мимо прокатился огромный грузовик с прицепом — такой величины, что «додж» замотало по дороге, а в воздух взвились облака влаги. Беглецы надолго замолчали. Миновали развязку, ведущую на Аннаполис, и Дюран указал на первый же знак поворота на Бэйбридж.
Через некоторое время Эйдриен спросила:
— Что мы забыли в Бетани?
Дюран неопределенно пожал плечами:
— В детстве меня вывозили туда каждое лето. У нас был домик на пляже.
Собеседница недоверчиво посмотрела на него:
— Ты уверен?
— Конечно, как же иначе.
— Я потому спрашиваю, что с твоим прошлым не все в порядке: кто ты, откуда, и все такое.
Впереди показался зеленый знак, предупреждавший автомобилистов о вреде пьянства за рулем. Он гласил: «Приляжешь на пляже». На следующем рекламном щите сообщали о радиочастоте, на которой передавалась информация о пробках на дорогах. Затем они миновали серию «лежачих полицейских» перед контрольным постом. На посту Дюран плавно притормозил, протянул смотрителю пятидолларовую купюру, поблагодарил, забирая сдачу, и двинулся дальше. Часы на приборной доске показывали 2.49.