Sindroma unicuma. Finalizi
Шрифт:
Мэл ударил кулаком по стене, заставив меня испуганно вздрогнуть.
– Как знаешь. Твое право, - процедил через сжатые зубы.
– Поезжай, Мэл, отдохни. Сегодня был трудный день. Повеселись за нас двоих.
Он посмотрел на меня хмуро, с гуляющими желваками, но не ответил и, порывисто развернувшись, ушел.
Вот и всё. Не потребовалось долго ждать, чтобы выявить разницу в наших
Оказывается, Аффа слышала наш разговор. Она выглянула из комнаты и теперь стояла, прислонившись к косяку.
– Вот, - протянула я сто висоров.
– Купи что-нибудь. Нужно занять рот. И чтобы не готовить.
Девушка кивнула и скрылась за дверью.
Радик сидел на кровати, поджав ноги, и я пристроилась рядом. Натянула одеяло на себя и на него, чтобы не замерзла спина возле стены.
– Голова болит?
– спросила первым делом, и юноша помотал отрицательно.
– Как заболит, сразу скажи, понял?
– Ладно.
– Расскажи, как это - любить так, что не страшно отдать дефенсор*. Я не смогла бы. Я слабее тебя.
– Смогла бы, Эва, - улыбнулся парнишка.
– Не представляешь, какая ты сильная.
Если улыбается - это хороший признак. Глядишь, всё наладится.
– Смеешься? Слушай, ну, ты и конспиратор, - ткнула его шутливо в бок.
– Я и не догадывалась, что ты... что тебе нравится девушка.
Дрянь, правда, а не девушка.
– И к тому же старше тебя. И когда успел?
– пожурила Радика.
– Я думала, готовишься к сессии, а ты в облаках витал.
– Я учил, - вздохнул юноша, снова впав в меланхолию.
– Буду с тобой честна. Эта девчонка... не понимаю, как ты углядел в ней что-то хорошее, кроме внешности. Она - курва и общается с такими же, - вспомнила я обед в столовой, когда зазноба паренька сидела в обществе Эльзы Штице со свитой.
– Неужели повелся на красивое личико?
– Разве ты жалуешься на солнце?
– выдал Радик.
– Вблизи оно может сжечь дотла, а издалека согревает.
Я воззрилась на него в удивлении. Сравнил тоже. В моем понимании солнце - источник всего живого на Земле и символизирует рост, развитие. А эта стерва ... разве можно сравнивать ее с солнцем? В ее душе тьма и пустота.
Да, дела обстоят гораздо хуже. Парнишка влюблен, и горячность чувств закрыла глаза на недостатки реальной личности.
–
Взгляд Радика без слов пояснил, на каких позициях находились юноша и мечта его сердца. Девица и не подозревала, что в институте учился убогий мальчишка, и не замечала нескладного тощего паренька с влюбленными глазами.
Мне вспомнился разговор с Вивой и Аффой в переулке Первых Аистов об успешных ребятах и не очень. Хлюпики и заморыши - тоже люди и тоже любят, мечтая о большем, чем тоскливые взоры издалека. Но почему-то выбор их симпатии странен и стопроцентно одинаков. Серые невзрачные мотыльки летят на свет своего солнца и сгорают в его лучах.
И всё равно не понимаю. Ну, потомился бы парнишка на расстоянии, и, может, со временем пыл пропал. Зачем полез на амбразуру?
– Почему сегодня?
– спросила у Радика.
– Что изменилось? Не вчера и не перед Новым годом.
– Из-за зверя. Я все-таки увидел его!
– похвалился паренек, и лицо озарилось внутренним светом.
– Чьего зверя?
– напугалась я.
– Этой девчонки?
Упоминание о животине девицы вызвало у юноши новый всплеск уныния. Видимо, внутренняя сущность вертихвостки выглядела неоптимистично или устрашающе.
– Нет, своего. И он такой же, как и твой!
– похвастал Радик, считавший мое зверье совершенством.
– Только косоротый, кривобокий и криволапый. И маленький. Но он обязательно вырастет!
– Конечно, вырастет, - обняла парнишку и притянула к себе.
– Это здорово, что твой зверь показался.
– А решился, потому что увидел тебя с твоим парнем - вчера и сегодня.
– И что?
– не уловила я связи между встречами в институте и объяснением Радика в чувствах.
– Ты опять разозлишься.
– Нет, обещаю, - заверила клятвенно.
– Между вами такое...
– сказал юноша и замолчал, не зная, как объяснить. Наверное, подбирал слова, чтобы сказать пообтекаемее, как моя животина от радости выделывала цирковые па, словно дрессированная, и преданно поглядывала на зверье Мэла.
– Ужасно выглядит, да?
– подтолкнула я парнишку к продолжению беседы.
Вместо ответа Радик, потянувшись, взял со стола скомканную салфетку, забытую вчера впопыхах, и разорвал на две части. Линия разрыва получилась с неровными краями - ребристостями, пиками и впадинами.
– Это ты и твой парень, - юноша потряс кусочками в левой и правой руке.
– Разные и непохожие по отдельности. Но вместе получается вот что.