Sindroma unicuma. Finalizi

Хол Блэки

– Эва... Жива... Жива...

_________________________________________________________

aireа candi *, аиреа канди (перевод с новолат.) - воздушный сгусток

veninati candi*, венинати канди (пер. с новолат.) - ядовитый сгусток

luxi candi*, люкси канди (пер. с новолат.) - световой сгусток

deformi *,

деформи (перевод с новолат.) - деформация

dimicata*, димиката (перевод с новолат.) - схватка между двумя, дуэль

сertamа*, цертама (пер. с новолат.) - состязание, соревнование, как правило, нелегальное

первачи* (разг., жарг.) - служащие Первого департамента: дознаватели, следователи

ДП, дэпы (разг., жарг.) - Департамент правопорядка

nerve candi *, нерве канди (перевод с новолат.) - нервосгусток

piloi candi*, пилой канди (перевод с новолат.) - электрический сгусток

defensor * , дефенсор (перевод с новолат.) - защитник

9. Точки над i

Жива...

Стою, уткнувшись лицом в куртку Мэла, и пытаюсь не задохнуться.

Этому способствовало невообразимое стечение счастливых обстоятельств и как итог - короткое слово из четырех букв.

В драке меня могли изувечить физически и заклинаниями, попадись я под руку. Там не разбирались, кто свой, а кто - чужой.

Невидящие могли оставить меня задыхаться в дыму. Они могли бросить меня в любой момент или прибили сразу же, как заметили в раздевалке.

Вентиляционная шахта могла оказаться размерами с носовой платочек, но вместила четверых упитанных мужиков и меня в придачу, позволив нам выбраться наружу.

Я могла сломать ногу, упав с пирамиды из шкафчиков, или расшиблась бы, прыгая из люка на асфальт.

Могло случиться многое, что лишило бы меня удовольствия попасть в удушающие объятия Мэла, и теперь я стою, сжатая как гармошка, и слушаю, как стучит его сердце - как оно молотит, не в силах успокоиться.

Попробую обождать и пока не вякать недовольно из-за устроенного произвола. Одно неверное слово может стать красной тряпкой для быка, и от меня не останется мокрого места.

Мэл сбивал с толку очередной непредсказуемостью. Он долго не размыкал рук, и я чувствовала его напряжение, похожее на сжатую пружину. Очнувшись через какое-то время, Мэл ослабил объятия и начал ощупывать меня.

– Ты ранена? Пострадала?
– спросил озабоченно.

– Цела, - ответила я неуверенно, торопясь надышаться.

Конечно же, он не поверил.

– Что это?
– развернул мои ладони вверх. Как знал, где искать.

– Небольшие ссадины, - попробовала вырвать руки.

– Ничего себе, небольшие!
– воскликнул он обеспокоенно.
– Кожа содрана. Сейчас заштопаю.

– Спасибо, Мэл, не стоит. Они и так заживут.

– Не дергайся!
– приказал парень, проигнорировав вежливый отказ, и мне осталось подчиниться.

– Не усердствуй, а то будет отдача.

– Знаю, - ответил Мэл резко.

Пока он с сосредоточенным видом накладывал невидимые стежки, я смотрела на него и опять любовалась каждой черточкой волевого лица. Мазохистка фигова! Мэл выглядел уставшим, с несходящей складкой меж нахмуренных бровей, отчего казался старше своего возраста.

Некоторое время мы молчали, пока он залечивал ссадины на левой руке и взялся за правую. Там, где приложилось и подействовало заклинание ускорения, начиналась регенерация тканей и появлялась розовая кожица.

– Тонковато. Не сдери повторно, иначе будет насмарку, - сказал Мэл, я кивнула, и снова наступила тишина, прерываемая стуком капель из крана о раковину.

Занявшись лечением, Мэл постепенно успокаивался. Дерганность движений помаленьку сгладилась, складка на лбу исчезла. В какой-то момент он слабо улыбнулся, отвлекшись на меня, но тут же вернул себе серьезный деловой вид.

– Расскажешь, как провела ночь?
– спросил, закончив со штопаньем ссадин на второй руке.

– А ты?

– Могу. Погоди.
– Мэл выудил из кармана телефон и споро выбрал нужный номер. Ответа абонента не пришлось долго ждать.
– Это я. Всё в порядке. Она со мной, в институте... Да... Передай остальным... С меня причитается.

Убрав телефон, Мэл опять обнял меня, слава богу, не став сжимать в стальном захвате, и отклонился, рассматривая.