Синее Пламя
Шрифт:
И вдруг седло перед ним опустело. Синтия подпрыгнула, поджимая под себя ноги, а затем буквально выстрелила свое тело вверх, как из баллисты, изо всех сил оттолкнувшись от седла, — тонкая фигурка взметнулась в воздух, раскинула руки, раздался треск разрываемой материи, и распахнулись огромные, черные как ночь перепончатые крылья… Тут же слаженно тренькнули арбалеты — ветеранов не пронять было вампирскими шуточками, но все же руки чуть дрогнули — один болт прошел мимо, второй почти на всю длину ушел в шею жеребца.
Спрыгнув с валящегося набок коня, чьи шейные позвонки были раздроблены железным стержнем, Шенк выставил перед собой меч. Его радовало лишь то, что
Мощные когти ухватили его за плечи, сминая, а то и срывая стальные чешуи с бахтерца. Земля ушла из-под ног, снова раздался щелчок арбалета, Шенк почувствовал резкую боль в бедре — стрелок не промахнулся… нет, почти промахнулся, ведь целил, вероятно, в живот. А потом внизу мелькнули заостренные бревна частокола, уносясь вниз, становясь все меньше и меньше. Свистнула еще одна стрела, над головой у него раздался странный звук, не имеющий ничего общего с нормальным человеческим языком… и все же он готов был поклясться, что звук этот означал весьма грязное ругательство. Видимо, железный болт достался вампирочке.
Они летели долго — и городская стена уже скрылась из глаз, и возделанные поля сменились лесом. Шенк чувствовал, что вот-вот потеряет сознание — подвешенный в воздухе, схваченный могучими когтями, он не имел возможности ни извлечь пробивший ногу болт ни зарастить рану… ноги он почти уже не чувствовал, зато весьма заметно чувствовал пульсирующую боль.
Но и вампирочка начала уставать. Синтии никогда ранее не приходилось таскать в когтях такую тяжесть, да и о том, что это вообще возможно, она узнала исключительно из книг. В принципе взрослый вампир легко может поднять полностью вооруженного воина и нести его несколько часов… но то взрослый, а она была еще очень молода, к тому же стрела, засевшая немногим ниже лопатки, причиняла мучительную боль. Наконец, приметив внизу небольшую поляну на берегу широкого ручья, рассекающего лес, она стала стремительно снижаться… и приземление больше напоминало падение.
Шенк попытался встать — и тут же со стоном свалился снова. Нога отказывалась ему подчиняться, и ему пришлось в первую очередь заняться ею — выдернуть стрелу, зарастить края раны. Кое-как приведя себя в порядок, он, припадая на ноющую ногу, бросился к девушке. Она уже завершила обратную трансформацию, и теперь на пожухлой осенней траве лежала худенькая, совершенно обнаженная девушка. При изменении формы стрела, засевшая в спине, не выпала, и Шенк осторожно извлек ее. Хорошо хоть, арбалетный болт настиг Синтию на излете и, упершись в кость, не раздробил ее, а просто остановился. Стянув пальцами края раны, темплар вновь призвал Знак Исцеления, ощущая, как темнеет в глазах от напряжения. Магия — если подаренные Святой Сикстой священные Знаки и в самом деле были сродни магии — изматывала, высасывала силы… сейчас он испытывал одно, но очень страстное желание — лечь и заснуть. И чем дольше продлится сон, тем лучше.
Но прежде чем потерять сознание от усталости, он еще успел убедиться, что рана девушки затянулась, успел снять кольчугу, а за ней и рубашку, чтобы завернуть тело своей спутницы в тонкую, промокшую от пота, но все же способную хотя бы немного держать тепло ткань. Успел даже оттащить все еще не приходящую в сознание спутницу под широкие, образующие надежный шатер еловые ветви, под которыми был насыпан толстый слой сухой старой хвои… и только после этого позволил себе соскользнуть в черноту беспамятства.
Высокая черноволосая женщина, улыбнувшись, поставила на стол большую глубокую миску, доверху наполненную горячими,
Женщина улыбнулась, ее длинные тонкие пальцы зарылись дочери в волосы. Улыбка получилась очень нежной… несмотря на иглы тонких клыков, на мгновение выскользнувших из-за полных алых губ.
В такие моменты Синтия снова чувствовала себя девчонкой. Детство… Пока оно с тобой, ты его не ценишь, мечтая как можно быстрее повзрослеть, чтобы перестать слышать со всех сторон: «Ты еще маленькая, вот подрастешь…» Но потом, спустя годы, так хочется снова стать ребенком, окунуться в родительскую ласку, избавиться от забот и проблем, вновь начать видеть мир исключительно в розовом свете. Да, Син уже выросла… и по меркам людей, и по меркам ее сородичей, она могла считаться взрослой, отметив несколько дект назад свой двадцатый год. Правда, люди не дали бы ей более четырнадцати или пятнадцати, и внешность девочки-подростка она утратит еще не скоро, детство вампиров длится долго… и в это время они особенно уязвимы. Может, именно от этого вампир рожденный — редкость. Мать Синтии, Келла, была вампиром рожденным, в отличие от отца, что сам подставил шею под обращающий укус, влекомый любовью к черноволосой красавице.
Она проглотила пышку, в который раз подумав, что такого мастерства ей, видимо, не достигнуть никогда. Даже если бы она этого страстно хотела. Мастерство хозяйки Синтию не прельщало ни в малейшей степени; вот мечи, обращению с которыми ее научил отец, — это совсем иное дело…
Отец был знатным мечником, в совершенстве владевшим этим искусством. Много лет назад — сейчас и не упомнить уж, сколько именно, Келла, тогда совсем еще юная вампирочка, непредусмотрительно поселившаяся неподалеку от большого многолюдного села, стала его очередным заданием. До этого Радену уже приходилось иметь дело с вампирами — и не простыми, а обозленными донельзя, любящими вкус человеческой крови и готовыми на все, дабы эту кровь заполучить. И потому к порученному делу он, как и весь его отряд из десяти видавших виды бойцов, отнесся со всем, должным вниманием — серебряное оружие, сети, лечебные эликсиры…
Неполная дюжина людей против одного взрослого вампира — не лучший расклад, но Раден верил в свои силы. До тех пор, пока не увидел Келлу… Сердцу не прикажешь. Сорокалетний охотник, проливший на своем веку куда больше крови, чем иной столетний вампир, он потерял голову, влюбившись сразу и навсегда. Много раз он уходил от Келлы, давая себе слово навсегда забыть дорогу в ее дом, — и столько же раз возвращался, не в силах изгнать из сердца ее образ. Появились морщины, волосы затянула изморозь седины, глубокий шрам пересек лицо — а она оставалась все такой же молодой и прекрасной. И всегда была рада его видеть…
И однажды он остался. Навсегда.
С того времени прошло много лет. Сменив человеческую сущность на сущность вампира сотворенного, Раден не утратил мастерства в фехтовании, и когда у него родилась дочь… он надеялся на сына, но что поделать, вампиры рожденные появляются на свет редко, но мальчики среди них — редкость еще большая. И когда родилась дочь, нареченная Синтией, он принялся учить ее тому единственному, что умел. Келла не возражала — пусть и непривычно видеть в руках девчушки тонкий, по ее росту, клинок, но зато за судьбу дочери можно было беспокоиться поменьше. Она сможет за себя постоять.