Синее Пламя
Шрифт:
Будь он сейчас в Цитадели, магистр Унтаро наверняка лишь махнул бы рукой с оттенком пренебрежения, мол, что за глупости, молодой человек, это ж не нож в животе, чтобы от какого-то кашля, пусть и с кровью, готовиться к встрече со Светом. Но то Унтаро, его и при жизни святым называют — по крайней мере те, кто недостаточно хорошо знает этого язвительного чревоугодника. Это, впрочем, не мешает ему быть лучшим лекарем Ордена. А здесь, в чужой земле…
Они достигли Червоточины довольно быстро, большую часть пути проделав по воздуху. Синтия за день выматывалась так, что Шенку, и без того пошатывающемуся от постепенно наваливающейся слабости, вызванной сжигающей его болезнью, приходилось
Он вновь и вновь предлагал девушке разжиться конями — или купить, или… Темплар, воплощение закона и справедливости, уже склонен был даже пойти на банальную кражу — ему казалось, что еще день-два полета, и Синтия, в очередной раз свалившись без сил в пожухлую траву, уже не поднимется. Но дорог в этих местах было мало, сел, достаточно больших, чтобы в них можно было найти годных под седло коней, — и того меньше. И каждый новый человек не просто бросался в глаза, он разом становился темой для долгих, на целые декты, пересудов. Это в большом городе… ну, пусть даже в небольшом городке на приезжего могут не обратить особого внимания. А Шенк отчаянно надеялся, что те, кто готов платить золотом за его голову, потеряли след орденских эмиссаров.
Пятый день поисков, как и четыре до него, мог бы закончиться впустую… Червоточина не зря носила такое название — пещер здесь было и в самом деле неисчислимое множество, счет шел даже не на десятки. Большей частью это были неглубокие, больше похожие на щели, провалы в скалах, тем не менее способные дать укрытие и от дождя, и от ветра. Но попадались и пещеры поглубже — а то и такие, на обследование которых уходили долгие часы, подземные лабиринты тянулись во тьму, разветвляясь и снова сходясь. Здесь не помогал Бесполезный Знак, Знак-ключ, позволявший видеть невидимое, ибо произнести его следовало в нужном месте — а поди найди его, нужное… И, как и в храме Арианис, первой верную мысль ухватила Синтия.
Девушке смертельно скучно было обшаривать одну пещеру за другой — тем более что наряду со вполне надежными гротами имелись и такие, своды которых вот-вот грозили рухнуть на голову излишне любопытных. Оставив Шенка изучать очередную щель, она отправилась на охоту. Стремительный полет крылатой вампирочки был недолог — кое-какие птицы или звери могли, конечно, тягаться в скорости и маневренности с пикирующим на них чудовищем, медведь или лось могли попытаться дать достойный отпор, но молодой ягненок оказался перед Синтией совершенно беззащитен.
Утерев губы, Син взвалила тушку на плечо, намереваясь отнести ее в лагерь и приготовить Шенку бульон. Рыцарь слабел с каждым днем, все чаще и чаще отказывался от еды, но ему нужны были силы. Синтия отчаянно сожалела, что иссякли подготовленные вершителем Унтаро эликсиры, они наверняка поставили бы Шенка на ноги… Увы, сама она лекарское дело знала очень мало — лишь то, чему ее успела научить мать, да кое-какие отрывки сей тонкой науки, которых она нахваталась за время пребывания в Цитадели — крохи, не более того. Вампиры практически не болеют, а потому и вопросы врачевания их интересуют мало. Она уже не раз предлагала бросить все, вернуться на орденскую землю, дабы найти подходящего лекаря, но темплар и слышать об этом не хотел.
Девушка неспешно спустилась с холма — тело было наполнено приятной истомой сытости, хотелось лечь и расслабиться.
— Шенк! — крикнула она, заметив, что ее спутник копошится у входа в одну из пещер. — Шенк, иди сюда, скорее!!!
С шумом и треском он вывалился из кустов, обильно росших у подножия холма. В руке Шенк сжимал обнаженный меч, глаза лихорадочно бегали по сторонам, выискивая угрозу. Убедившись, что Синтии ничего не угрожает, рыцарь тяжело опустился на камень. Девушка вздрогнула — цветом лица Шенк уже порядком походил на настоящего вампира. Он снова закашлялся, вытер рот, стараясь отвернуться от нее… Син нахмурилась — даже не видя его руки, она слышала запах крови. Плохо, очень плохо…
— Что случилось, Син? — Он тяжело, сипло дышал, словно после долгого бега.
— Посмотри на гору.
Он перевел взгляд на гору. Перед глазами стоял туман, Шенку потребовалось приложить немалое усилие, чтобы сосредоточиться…
Кто знает, чем руководствовалась много веков назад Сикста, тогда еще не именовавшаяся Святой, подбирая для хранилища «Синего Пламени» подходящее место. Скорее всего она надеялась найти убежище, что не исчезнет в веках, не потребуется людям для каких-то их надобностей, не будет привлекать к себе особого внимания.
С этой точки зрения Червоточина была просто идеальным местом… Пещеры, большей,частью сырые и опасные, с ненадежными сводами, были в то же время лишены источника пресной воды — ближайший и единственный на всю округу ручей, хлипкий, едва способный, не пересохнув, напоить пару-тройку десятков коней, располагался довольно далеко от изрытой ходами горы. Да и вода была неважная, чуть солоноватая — пить можно, но удовольствия от этого весьма мало. Места здесь были овражистые, хорошую дорогу не проложить… Да и зачем нужна здесь дорога — ни доброго камня, ни качественной глины.
Даже сколько-нибудь достойного внимания строевого леса здесь не росло, зато в изобилии водились разбросанные повсюду большие и малые каменные валуны, таскать по таким колдобинам бревна умаешься, поневоле начнешь искать места получше да поближе к городам.
Так что вряд ли какой владетель покусился бы на эти угодья. Так и стояла Червоточина год за годом, век за веком. Иногда здесь кто-то ночевал, скорее всего охотники — в некоторых пещерах были следы старых кострищ. А больше эти места никому не были нужны и никому не были интересны.
И уж, ясное дело, даже если бы кто и обратил внимание, что, когда смотришь издалека, разновеликие валуны, от маленьких, размером чуть более человеческой головы, до огромных, едва ли не со всадника, складываются в подобие грубой стрелы, указующей…
— Она позаботилась о том, чтобы никто не попал в тайник, даже и случайно, — пробормотал Шенк, глядя на глухой участок скалы, в который упиралась кривоватая, местами прерывающаяся, но, несомненно, намеренно выложенная стрела.
Достаточно кривая, чтобы человек непосвященный счел ее странной игрой случая, она состояла из чуть более светлых камней — разница была почти незаметна вблизи, ее вряд ли удалось бы разглядеть под покровом сумрака или ночью, даже просто в дождливый или туманный день. Зато сейчас нужный участок горы был обозначен вполне ясно и недвусмысленно. Дело оставалось за малым — подойти и произнести слова Знака, который, в чем ни Шенк, ни его спутница почти не сомневались, тут же откроет им тайник, созданный основательницей Ордена многие века тому назад.