Синее Пламя
Шрифт:
На душе было немного тоскливо. Впервые ему предстояло покинуть орденские земли, вступить в земли чужие, а потому опасные вдвойне. А они — вон, рукой подать. Небольшая речка, что омывает подножие крепости, и есть граница. За ней — Минг, Империя… другой закон, другие правила. Там алый плащ не в чести, могут послать арбалетный болт в спину просто за цвет одежды.
Синтия болталась где-то в крепости, придирчиво отбирала запасы в дорогу, наверняка ругалась с сотником из-за заводных коней. Солидный пергамент с печатью самого Великого Магистра — вещь, конечно же, сильная, но в этих местах хороший конь недешев, а потому сотник, ясное дело, жмется. Не хочет отдавать даже клячу,
За спиной раздалось позвякивание металла, стук шагов. Щенк обернулся — на стену поднимался немолодой воин, со знаком отличия младшего командора. Или сотника, как их называли куда чаще. Темплар поморщился — имя выдуло из головы, словно шквальным ветром, почти и следов не осталось. Как же его… Иртак? Истак? Вертится на языке, но поймать все никак не удается.
— Приветствую, темплар.
Голос был гулкий, тяжелый. Сразу подумалось, что голос просто создан для команд, слышно далеко, да и не спутаешь ни с чем.
— И тебе привет…
— Истан.
— Прости… запамятовал.
— Ничего… если бы мне пришлось идти в одиночку на мингские земли, я бы не то что имя, все бы забыл.
— Я не в одиночку, — усмехнулся темплар.
— Угу, как же. В чем другом твоя девчонка, может, и хороша, — глаза сотника понимающе блеснули, — но одно дело таскать мечи, и другое — уметь ими пользоваться.
— Она умеет.
Истан скорчил недоверчивую физиономию. Мол, понимаю, понимаю, зачем тебе девчонка в дороге. Еду сготовить, доспехи снять или надеть помочь и… ну и, ясное дело, постель согреть, куда ж без этого. Шенк по лицу ветерана легко читал все его мысли, но не обижался. Ошибиться немудрено, поди придумай причину, по которой рыцарь тянет за собой в дальнее и опасное странствие девушку-подростка, да еще весьма смазливую… нет, Синтию смазливой не назовешь, она красивая. Только в красоте этой что-то хищное, не всякий сразу и поймет, в чем дело… но вот лапать в тавернах да гостиницах ее опасаются. Может, у вампирочки дар какой, мужиков от себя отгонять?
— Ты прости, алый, но коня я тебе не дам. — Лицо сотника приняло несколько виноватое выражение, но челюсть выдвинулась вперед, сам набычился, намереваясь проявить твердость. — Мало коней… декту назад три лошади пали, сап, понимаешь ли… да одна ногу сломала, пришлось ее это… в котел. Так что у меня и так четверо пеших.
Шенк промолчал, лишь пожал плечами. Даст, куда денется. Пергамент от Великого Магистра повелевал всем оказывать помощь, какая ни понадобится.
— И все же я не пойму, — гнул свое сотник, — вижу ведь, на серьезное дело идешь. Почему ж один? Неужто нельзя было взять хоть с десяток бойцов? Все лучше, чем твоя… грозная воительница.
В последней фразе не прозвучало издевки или насмешки. Скорее — просто дружеская шутка. Шенку на ум пришла идея… не очень порядочная, но забавная.
— А что, сотник, давай поспорим. Ежели моя пигалица любых троих из твоей сотни одолеет, отдашь коня. Какого выберу. Если нет… ну, с меня десять «орлов». Как раз хватит, чтобы пару хороших жеребцов купить. Пошлешь пару солдат до города, обернутся быстро.
Сотник задумался. Одно дело — честно и прямо отказать этому темплару в помощи, пусть даже на то есть серьезные причины. За это по головке не погладят, начальство взъярится. Если узнает.
— Думаешь, трое не справятся? — подначил Шенк. — Давай чет…
— Трое справятся, — вспыхнул сотник, оскорбленный до глубины души. Этот надменный темплар, что привык жечь беззащитных ведьм — ладно, не сам жжет, для этого есть братья-экзекуторы, но ведь и он руку прикладывает, — он думает, что здесь тихо как в могиле, что его, Истана, солдаты обленились и воинское умение растеряли. Что ж, наглость надо наказывать. — Идет, — панибратски хлопнул темплара по плечу. — Но троих не надо, одного хватит. Пусть твоя девчонка сама выберет. Сумеет хотя бы поцарапать — возьмешь коня. Слово даю. Завтра с утра и начнем.
Синтия в этот утренний час была особенно красива. Нежная загорелая кожа, густые черные волосы, свободно разметавшиеся по плечам, пухлые сочные губки и чарующие глаза. Кольчугу она не носила принципиально, да и Шенк понимал почему — вдруг возникнет надобность быстро обернуться крылатым чудовищем, обычная одежда тут же разлетится ворохом лоскутов, а кольчуга может и удержаться, поранит, а то и сломает что-то.
На поясе два недлинных тонких меча. Знаток сразу поймет, что сталь отменная, каждый меч стоит золотом по весу, а то и больше. Откуда что берется… казалось бы, молодая, необразованная вампирочка из диких мингских лесов, а вот в клинках разбирается дай бог всякому. Часа два копалась в арсенале Цитадели, прежде чем выбрала по душе. Может, почувствовала, что сталь эта — для нее? Бывает ведь так, возьмешь клинок в руки и сердце замирает, а пальцы сами сжимаются вокруг эфеса, не желая расставаться с оружием даже на мгновение — вдруг исчезнет…
Девушка неспешно прошла вдоль ряда воинов, что провожали ее глазами, посмеивались, вполголоса отпускали ехидные шуточки. Настроение у всех превосходное, здесь все же не столица, развлечений мало — а тут такое представление намечается. Большинство уже дали себе слово, что ежели девочка выберет их — видит Свет, дадут себя поцарапать. Не обижать же эту милашку… Пусть потешится.
Наконец Синтия сделала выбор. Ее палец с узким длинным ногтем поочередно указал на троих воинов, затем, после некоторого раздумья, она ткнула еще в одного.
Рядом тяжело вздохнул сотник.
— Глазастая она у тебя, смотрю. Лучших выбрала… дура. В бою любой из них ее ломтиками нарежет, мявкнуть не успеет, Ладно, парни, леди сделала свой выбор, теперь решайте, кто станет у нее первым.
По рядам воинов прокатился смешок. Избранные заспорили, каждый пытался перекричать остальных, доказывая, что он лучше — беззлобно, весело. Синтия нетерпеливо похлопывала себя тонким клинком по сапогу, затем фыркнула:
— Эй, мальчики… я готова принять всех четверых сразу. Приступим?
«Мальчики» хотели было позубоскалить, мол, женщина может принять за один раз троих, четвертому приткнуться некуда, но, покосившись на темплара, смолчали. Кто его знает, рыцаря Света, вдруг воспримет шутку, пусть и весьма сальную, как оскорбление. А о воинских умениях темпларов болтали разное.
Площадка для воинских упражнений, расположенная перед невысоким донжоном, была посыпана песком. Тут же стояли стойки с деревянными мечами, тяжелыми, куда тяжелее боевых. После такой дубины настоящий клинок кажется легким как перышко. Стопкой лежали щиты — тоже учебные, толстые, неподъемные. Воины, все еще посмеиваясь, двинулись к деревяшкам, но были остановлены ехидным голосом девушки: