Синее Пламя
Шрифт:
Широкая, утоптанная тропа медленно поднималась в гору, кони шли легко, да и их всадники чувствовали себя прекрасно. Путь к границе был проделан в спешке, а потому два дня в крепости послужили хорошим отдыхом. Теперь перед ними лежала иная земля — опасная.
Шенк почти не смотрел по сторонам, предоставив коню возможность самому выбирать дорогу. О местонахождении древнего храма они имели лишь самые общие представления, хотя Синтия клятвенно обещала, что найдет его — мало что могло укрыться от глаз парящего в небесах создания, способного заметить и мышь, высунувшуюся из норки. Да и сейчас несла стражу, непрерывно осматривая деревья, — и
Но пока лес был тих. Деревья смыкались все гуще, тропа постепенно становилась все уже и уже, обещая в ближайшем будущем и вовсе исчезнуть. Ясно было, что этим путем ходят редко, а в последние годы и вовсе его забросили. Путникам это было на руку — если повезет, сумеют добраться до храма, не встретив противника.
Сглазил… Синтия встрепенулась в седле, бросила короткий взгляд в сторону особо густых кустов:
— Люди, трое… нет, четверо.
Шенк напрягся, тоже вгляделся — безуспешно. Кто бы там ни притаился, дело свое знает, только взгляд вампирочки, куда более острый, чем у человека, способен разглядеть что-либо в мешанине веток и желтеющих листьев.
— Они нас видят? — едва шевеля губами, спросил Легран. Она помедлила с ответом, затем вздохнула:
— Уже да… прости, я заметила их слишком поздно. Если бы чуть раньше, мы могли бы свернуть.
— Брось, не расстраивайся… не думаю, что здесь это единственный секрет. Границу все равно надо охранять, вот они и охраняют.
Кусты раздвинулись, на дорогу вышли двое. Может, они и были отменными охотниками, способными и к оленю подобраться так, чтобы хлопнуть ничего не подозревающее животное по заду, но вот в их воинских качествах Щенк сразу засомневался. Один был не в меру упитан, жир прямо выпирал из-под кольчуги… а сама кольчуга была странной, совсем не блестела… хотя некий смысл в этом все же есть: зачем потайному дозору блестящий металл? Только себя выдавать.
Второй был худой как щепка, ткни пальцем — переломится. В руках у обоих — взведенные арбалеты, на поясах — мечи в ножнах из коричневой кожи. Грязновато-бурые плащи, предназначенные не столько для защиты от холода, сколько для того, чтобы еще более надежно укрыть своих владельцев среди веток и травы. Если верить Синтии, еще двое остались в кустах, выцеливают путников, готовясь при любом подозрительном движении метнуть стальной болт.
Драться не хотелось, но Шенк подозревал, что придется. Они как-то не сообразили, что стоило бы придумать более или менее сносное объяснение их появления в лесу. Теперь уже поздно.
— Стой! — повелительно крикнул толстяк неожиданно зычным голосом, поднимая руку ладонью вперед. Знак, понятный любому чужеземцу, — мол, остановись, пока рука пуста, не остановишься — познакомишься с оружием. Арбалеты оба держали опущенными к земле — видимо, были уверены, что о засаде в кустах путники не знают.
Шенк послушно придержал коня, к клинку даже не потянулся. Если понадобится, Синтия порешит всех четверых прежде, чем он сумеет принять участие в драке.
— Кто такие?
— Да так… — по возможности спокойно ответил темплар.
Сейчас в нем вряд ли можно было узнать рыцаря Света, уж об этом-то они позаботились. Плащ оставлен в крепости, он не решился взять его с собой даже упакованным во вьюк. Быть может, кто-то иной счел бы это проявлением трусости, но Легран понимал: главное — это достичь цели. А не геройски погибнуть по дороге… даже если об этом геройстве потом
— Странствуем просто, — добавил он после паузы.
— Странствуете? — усмехнулся толстяк. Усмехнулся недобро, глаза смотрели внимательно, с подозрением. Шенку вдруг подумалось, что этот человек умен, даром что за крепостью тела не следит. Такой опаснее обычных мастеров размахивать клинками и думающих только о том, как бы отстоять постылую вахту да потом завалиться в таверну, к бабам и пиву. — Странствуете, значит.
— Именно… знаете, как бывает… — Легран притворно вздохнул, стараясь придать лицу выражение горечи и тоски. — Старшему и деньги, и место под солнцем. А младшему… коня да меч, вот и все наследство. Да и то… не из лучшего. Вот и отправились… мир посмотреть. Может, где-то найдется достойное дело для моего меча. — Подумав, добавил: — И, надеюсь, за это достойное дело будут достойно платить.
— А с собой не иначе как сестру прихватил? — хмыкнул толстый.
Худой сплюнул в пыль, но арбалет пока не поднимал.
— Я не сестра ему! — заносчиво подняла подбородок девушка. — Его брат хотел… меня… я решила, что лучше уж в изгнание, чем с тем уродом.
Дозорные переглянулись, на лицах появились усмешки. Мол, ясно — там урод, а здесь парень в самом соку, статный, с таким радость и в шалаше, да и просто в лесу, под широким плащом.
— Вы вступили на земли, что принадлежат Империи Минг! — напыщенно провозгласил худой. — Здесь соблюдают законы, не то что в прогнившем насквозь Ордене, где даже родного сына отец может оставить без наследства. Если поклянетесь, что не замышляете дурного против Империи, можете ехать. Империя достойна того, чтобы ее увидели… даже варвары.
Шенк заметил, что толстяк неодобрительно поморщился. И не потому, что покоробил намек на варваров, сам считает так же — все, что не принадлежит Империи, суть варварство и даже дерьмо. Явно недоволен обещанием пропустить… или скорее не склонен верить клятвам.
С другой стороны, законы чести никто не отменял. Воину легче принять смерть, чем подло солгать во имя спасения жизни. Так велела Сикста, тому же учит и Галантор. Пусть минги презирают Святых, чьи слова достигли сердец людей по всему обитаемому миру, и даже в великое, необъятное, дикое Заморье год за годом отправляются служители Ордена, дабы найти дикарей, коих не коснулся еще истинный Свет, принести им слова Святой Сиксты. Пока, впрочем, безуспешно. Пусть презирают — но и сами с готовностью пользуются тем, что уверовавшие в Свет скорее умрут, нежели отрекутся от истины. Ладно бы, речь шла о простом селянине, тому и наврать с три короба — дело простое. Но когда имеешь дело с рыцарем — тут уж не ошибешься. Честь превыше всего.
— Клянусь! — Шенк вскинул руку к небу, призывая в свидетели Свет. — Клянусь, что пришел сюда, не замышляя чинить Империи Минг урона или разора, не в поисках чьей-то жизни, не за грабежом или насилием.
По лицу толстяка снова скользнула тень, и Шенк похолодел, ожидая нападения. Но тощий довольно кивнул, удовлетворенный:
— Что ж… но за въезд в Империю…
— О, конечно! Надеюсь, несколько монет не будут сочтены оскорблением… простите, господа, но я не богат и не могу в должной мере…