Синее золото(Роман)
Шрифт:
Скачала она ничего нс заметила.
Было уже девять часов утра и лес — деревья, кусты, трава — совершенно пробудились от сна и вбирали в себя утреннее солнце. Нигде не было никакого движения. Но вот она увидела собаку, быстро спускающуюся по склону, а навстречу ей поднялась человеческая фигура. Одна, дальше другая, потом третья.
Таня поняла, что она нарвалась на новый кордон.
«Спуститься вниз и отступать? Куда? Там сзади река, — подумала она. — Уходить вдоль гребня, но ученая собака уже нашла ее след».
Она
— Уходить некуда, лучше ждать в крепости, — прошептала она, как бы уговаривая себя, что так действительно лучше. — А может быть, до вечера не найдут.
Но она сама хорошо знала, что это невозможно.
В щелку между камней ей хорошо был виден весь склон холма.
Солдаты окликнули собаку, а через некоторое время Таня уже видела, как собака, взятая на привязь, тянула своего поводыря наверх по направлению к ней.
Она расположилась поудобнее, проверила карабин, укрепила его и стала ждать. Она не ощущала никакого страха, была совершенно спокойна и, пока не разбирала лиц, как-то не думала, что перед ней люди. Те, кто двигался по склону, для нее были совершенно чужими существами и она их не могла связать с людьми, у которых есть дом, семья, дети.
Это были существа, которые охотятся за ней, и она зорко следила, как вдали они поднимались по склону. Таня насчитала сперва десять, потом двадцать человек. Собака тащила их прямо в ее сторону. Когда подошли шагов на двести, она остановилась и стала лаять.
Солдаты с винтовками наготове тоже остановились.
Только теперь Таня начала различать человеческие лица. Солдаты шепотом совещались, показывая в ее направлении. Опять двинулись вперед, но очень осторожно и все время сдерживая собаку.
Пять солдат подошли совсем близко, может быть, их отделяло от Таниной крепости шагов восемьдесят.
Таня держала их на мушке. Но когда лица стали совершенно ясны, когда она увидела движение личных мускулов, блеск глаз, услышала, как один из них тяжело дышал, ей стало жутко стрелять. Она ясно представила себе, как после первого же ее выстрела одно из этих молодых лиц сразу застынет и сделается неподвижным.
У них в руках тоже ружья. Они тоже готовы выпустить смертоносные пули, и Таня знала, что они не будут колебаться и выпустят их, как только найдут где враг.
Раньше ей приходилось обстреливать врага. Она его слышала и даже видела его мелькание в темноте и вспышки его выстрелов. Но ни разу еще человеческая цель не стояла как близко и открыто перед ней. Она забыла, что ей угрожает, и думала только об этих шедших на нее людях. Наконец она очнулась, тряхнула головой, поправила прядь волос, прицелилась и выстрелила из-за своего прикрытия.
Собака перевернулась в воздухе и упала
Ей не было жалко собаки — это был ее личный враг, предавший ее, и Таня была даже довольна, что помимо людей нашлась полезная цель.
Солдаты упали на землю и стали быстро расползаться, прячась за деревья. А потом каждый из них, найдя поудобнее место и понадежнее прикрытие, открыл стрельбу по камням, за которыми лежала Таня.
— Сдавайтесь, все равно возьмем, — крикнул один из них.
Таня молчала. Она стреляла редко, целясь немного выше головы лежавших людей.
Солдаты сперва лежали неподвижно за деревьями, но ответы на их выстрелы были так редки, что один из них попробовал подняться, вероятно, намереваясь подойти ближе.
Таня прицелилась, выстрелила ему в ногу и он, вскрикнув, упал и, как-то неловко волоча ногу, стал отползать за дерево.
Другие начали стрелять энергичнее, но никто из них больше не пробовал приближаться к Таниной крепости.
Так неподвижно пролежали они друг против друга более часа. Таня внимательно следила за каждым движением всех пятерых противников. Это напряженное внимание делало ее спокойной и отгоняло все мысли, кроме одной:
— Только бы дотянуть до темноты.
Прошло еще некоторое время. Выстрелы с обеих сторон прекратились. Кругом было совсем тихо. Солдаты лежали молча. Только раненый время от времени стонал, но боялся по открытому месту отползти назад.
Вдруг где-то справа раздался выстрел, пуля пронеслась над Таней и ударила в камень над ней. Она повернула голову и справа, с почти незащищенной стороны, увидела несколько солдат, осторожно ползущих по земле с ружьями наготове.
«Обошли», — пронеслась мысль.
Она повернула в их сторону карабин, но не успела ни спустить курка, ни по-настоящему оценить новую обстановку, как что-то ударило ей в правое плечо. Она ощутила острую боль и потеряла сознание.
Когда лесные люди торопливо распределяли золото в свои мешки, Паркер неподвижно стоял в коридоре около обезоруженных солдат и внимательно наблюдал за тем, что происходит кругом. Он старался не смотреть на Таню, но все время остро ощущал ее присутствие. У него даже мелькнула мысль уйти вместе с ними, не отпускать ее без себя. Но слишком настойчива была ее инструкция, и он понимал, что обязан ее выполнять.
Как только лесные люди ушли и сторожа начали осторожно двигаться по полутемному коридору, Паркер подошел к раненому Хилидзе и опустился перед ним на колени. Грузин был без сознания и лежал в луже собственной крови. Паркер быстро расстегнул его куртку, сорвал рубашку и увидел ножевую рану в боку.
— Воды скорее, — приказал он столпившимся вокруг сторожам, — он уже достаточно овладел русским языком, чтобы вести простой разговор.
— Бегите за фельдшером, нечего вам здесь толпиться. Один держи свечку, — распоряжался он.